Галя

Новицкая Вера Сергеевна

— Спасена! — после напряженного общего молчания бодро и весело прозвучал голос профессора. — А теперь займемся нашей новой больной, — и он принялся торопливо накладывать повязку на руку Гали, устремив внимательный взгляд на ее лицо.

По мере того как заметно оживал ребенок, лицо девушки становилось все бледнее и прозрачнее. Голова у нее кружилась; общая слабость сковывала тело; открытые глаза застилала темная пелена. — «Спасена!» — откуда-то издалека долетело и радостно отдалось в душе громкое, счастливое восклицание старика; затем она уж больше ничего не слышала и лишилась чувств.

Между тем в соседней комнате, чутко прислушиваясь

к малейшему долетавшему шороху и боясь собственным движением заглушить его, напряженно ж дал Таларов. Когда раздалось веселое восклицание профессора, когда Михаил Николаевич не столько услышал, сколько сердцем угадал это великое: «Спасена!» — не рассуждая больше, движимый лишь неодолимым желанием скорее воочию убедиться, самому увидеть свое счастье, он быстро вошел в комнату дочери и приблизился к ее кроватке.

Да, слух не обманул его: синие глазки ребенка, широко открытые, глядели ему навстречу. Огромная светлая радость охватила душу измученного отца, и в эту первую блаженную минуту взгляд его бессознательно искал ту, которая столько выстрадала вместе с ним, которая с ним же должна была разделить это первое светлое мгновение.

Но что это?! При входе в комнату внимание Михаила Николаевича было всецело приковано к ребенку, и он не заметил лежащей на кушетке Гали, заслоненной от него фигурами доктора и профессора, хлопотавших над ней.

— Ради Бога, что с ней? — снова охваченный острой тревогой, теперь уже за другое близкое существо, воскликнул Таларов.

— Ничего опасного, глубокий обморок, но она уже приходит в себя и, Бог даст, все будет хорошо. Вы ведь и не знаете: эта маленькая девушка сейчас в буквальном значении этого слова ценой собственной крови спасла вашего ребенка, — пояснил профессор ошеломленному Таларову.

Глава XI

Выздоровление. — Заря новой жизни

Тем временем жизнь Марьи Петровны и ее детей, независимо от тревог и страхов, переживаемых Таларовым и Галей у постели больного ребенка, шла своей обычной чередой. Правда, не было шумных и многолюдных приемов, да они и вообще крайне редко устраивались в Василькове, молодежь же продолжала наезжать запросто. Теперь завсегдатаями сделались Ланской и Власов, пропускавшие редкий день, чтобы не завернуть к Таларовым.

И Надя, и Леля были в самом радужном настроении. Впрочем, болезнь Аси, тревоги Михаила Николаевича и Гали, безусловно, трогали и горячо волновали Надю: она всей душой желала выздоровления бедной крошке, жалела дядю и подругу, по нескольку раз в день наведывалась туда и потом подолгу подробно и сокрушенно беседовала на тяжелую тему с Борисом Владимировичем и Власовым. Но беззаботный веселый характер и прелесть личного молодого чувства, зародившегося между ней и Николаем Андреевичем, брали верх над соболезнованием и грустью о чужом горе.

Холодную, эгоистичную Лелю не могли глубоко трогать печаль нелюбимого дяди и болезнь его более чем безразличного ей ребенка. Конечно, когда смерть, притаившись, распростерла над домом свои мрачные крылья, грозя ежеминутно унести намеченную ею жертву, притихла и девушка: даже вчуже слишком подавляет каждого своим жутким величием близость этой страшной гостьи. Весь дом был охвачен этим чувством в гнетущие дни неизвестности и ежеминутного страха рокового исхода в ожидании приезда профессора и результата произведенного им опыта. Но страшный призрак отлетел. Чуть притихшая жизнь вошла снова в свою колею.

Отсутствие Гали, ее тревоги

и, наконец, ее болезнь мало огорчали Лелю. Наоборот, в глубине души она даже радовалась, что лично для нее обстоятельства складывались столь удачно. Симпатия Ланского к Гале, так откровенно проявленная в день спектакля, была острым ножом для сердца Лели, полного зависти и недоброжелательства к девушке как за сценический успех, так и за постоянные лестные отзывы о ней Ланского.

Но вот Галя исчезла, заперлась в двух угловых комнатах, появляясь лишь случайно, мимоходом. Между тем Борис Владимирович ежедневно заворачивал в Васильково и подолгу, иногда до позднего вечера охотно гостил там. Леля в восторге: теперь его частые визиты она вправе объяснить исключительно тем удовольствием, которое доставляет ему ее общество.

Себялюбивая и тщеславная девушка не замечает, как внимательно прислушивается Ланской, не раздадутся ли легкие, торопливые шаги, направляющиеся к ним из левой половины дома; как пристально, не отрываясь, во время прогулок по саду следят его глаза за окнами угловой комнаты, где лежит больная; как торопливо на полуслове он обрывает начатую фразу, лишь только редким счастливым случаем появится в комнате Галя; как дружески жмет он протянутую ему руку; с какой заботливой тревогой всматривается в похудевшие черты лица девушки, в ее потухшие большие глаза; да и сам он как будто похудел слегка, и в его карих глазах нет обычной улыбки; только губы одни улыбаются, а глаза хранят свою затаенную думу.

Леля по-своему, в самой лестной для себя форме объясняет задумчивость, порой даже рассеянность своего собеседника, и начавшие было исчезать радостные надежды с новой силой воскресают в ее душе.

Целую неделю пролежала Галя, ослабленная обилием потерянной крови, но благодаря своевременно принятым мерам и различным укрепляющим средствам, предписанным профессором, ее здоровье довольно скоро начало восстанавливаться. Быстро поправлялась и Ася, и наконец они, одна за другой, появились в общей столовой и в саду.

Первый выход девушки был светлым, памятным для нее днем — такой теплый и сердечный прием она встретила со стороны всех присутствующих. Даже Марья Петровна, даже Леля, если в душе по-прежнему не питали к ней особой симпатии, все же не могли не отдать должного самоотверженному поступку девушки и хотя бы из простого чувства приличия встретили ее приветливой улыбкой и благосклонными словами.

Зато Надя столь бурно приняла и так энергично начала душить в объятиях своего «воскресшего», как она выражалась, друга, что вмешался Власов.

— Согласно статье 5285637, тома 469, — повелительно поднял он руку над головой Нади, — гласящей о мерах, принимаемых к охранению общественной безопасности, я, как будущее доверенное лицо благородной Фемиды, считаю своим долгом пресечь могущее быть совершенным преступление и допросить могущую совершить его в припадке восторженного невоздержания девицу Надежду Таларову, признает ли она себя способной возвратить из своих пылких объятий в целости и безо всякого членовредительства гибнущую в них от удушения и перелома шести левых ребер девицу Галину Волгину? Предлагаю обдумать, согласно статье 4584982, и ответить в трезвом уме и здравой памяти, в противном случае означенная девица будет привлечена к уголовной ответственности за неисполнение личного требования за № 7439564 господина будущего министра Фемиды, Николая Власова. Подсудимая, слово за вами, — торжественно закончил он.