Гамак из паутины
Шрифт:
— Верочка и Анечка, наши практикантки.
Девушки смущенно улыбнулись.
Сняли простыню. Для меня это всегда один из самых неприятных моментов в работе. Не завидую следователям прокуратуры, они имеют дело с покойниками гораздо чаще. Лицо погибшего было залито кровью, одежда тоже. Я вздохнул и приступил к осмотру.
Стеганов склонился к ногам убитого и озадаченно проговорил:
— Что же это он, бедняга, в одних носках гулял?.. Нет, не похоже, носки чистые…
Признаться, отсутствие обуви меня тоже удивило,
— Где же ранение? — вырвалось у меня.
— Сейчас посмотрим, — Стеганов отстранил меня, профессионально, быстро и ловко осмотрел голову неизвестного, расстегнул на нем рубашку, удивленно хмыкнул и забормотал что-то под нос. Практикантки сосредоточенно наблюдали. Тем временем Сашка принялся с еще большей тщательностью изучать голову. Убрав с виска погибшего слипшиеся от крови волосы, он показал маленькую, меньше сантиметра, волнообразную рану. — Удар пришелся в височную артерию и смерть наступила от обильной кровопотери.
— Чем же это его? — подумал я вслух.
Сашка сказал:
— Это тебе, великий детектив, и предстоит узнать, а я — пас. Как говорится, это выходит за рамки моих скромных познаний. Обратись к судебным медикам.
Дверь, скрипнув, приоткрылась, и показалась круглая, с большими залысинами, голова Снегирева.
— Привет медицине! — Он перевел взгляд на меня. — Побеседовал?
— Опоздали мы…
Семен подошел к каталке и боязливо глянул на труп.
— Н-да, — невесело протянул он.
Когда мы с ним вышли из больницы, над Обью стелились белые языки тумана.
03 часа 15 минут. Свиркин
Петр, поеживаясь от ночного холодка, наклонился и постучал в окошко диспетчерской такси. Лысый, с одутловатым лицом, пожилой мужчина недовольно посмотрел на него сквозь толстое стекло:
— Что вы хотели, гражданин?
Петр приложил к стеклу удостоверение. Мужчина повернулся на стуле и открыл дверь диспетчерской. Когда Петр вошел в темное помещение, мужчина оценивающе оглядел его долговязую фигуру и не очень приветливо произнес:
— Что хотели, товарищ лейтенант?
— Задать пару вопросов, — сухо ответил Свиркин и сразу перешел к делу. — Вы ничего подозрительного сегодня ночью не замечали?
— Не замечал, мне своих хлопот хватает.
Петру не понравился тон, которым это было сказано, и он уже совсем было собрался одернуть диспетчера, но вспомнил наставления своего старшего товарища — Романа Вязьмикина. Одно из них звучало так: свидетелю от тебя ничего не надо, это ты пристаешь к нему со своими дурацкими вопросами, поэтому будь вежлив даже и без взаимности.
— Извините, но недавно у «Метростроя» был найден раненый мужчина… —
Диспетчер, чувствуя неловкость за свою резкость, развел руками:
— К сожалению, ничего не заметил, но вот когда я приехал, Серега Пахтусов сказал, что милицейская машина кого-то увезла в вытрезвитель.
— А кто такой Пахтусов? — быстро спросил Петр.
— Таксист наш, он меня подменял, пока я домой ездил перекусить…
— В какое время?
— Сейчас скажу, — диспетчер посмотрел на часы, — та-ак, уехал я примерно в два часа, Серега сидел здесь, приехал я в три, минут десять посидел, и вы подошли… Гак вы у сержанта спросите, — диспетчер указал на стоящего у здания «Метростроя» милиционера, — он должен знать.
Советы иногда бывают полезны, но этот запоздал, с сержантом Петр разговаривал пять минут назад, и поэтому он, поблагодарив, спросил:
— Как мне вашего Пахтусова найти?
— Сложно, — покачал головой диспетчер, — он по всему городу мотается. Если сюда заедет, направлю к вам, только скажите куда. Если нет, ищите утром в парке, когда смену будет сдавать, он из третьего.
Свиркин объяснил, как его найти, и распрощался.
04 часа 12 минут. Вязьмикин
Роман уже второй час, перешагивая через тюки, чемоданы и вытянутые ноги, бродил по вокзалу. Его движения были неторопливы, и со стороны он походил на старающегося убить время в ожидании поезда пассажира, но глаза цепко оглядывали сидящих, лежащих, снующих по залу людей. В очередной раз спустившись по широкой лестнице на первый этаж, он заглянул в комнату милиции.
— Ну как? — прогудел Роман.
— Кое-что есть для тебя, заходи, — пригласил его дежурный. — В соседней комнате Краснояров с одним типчиком разбирается.
Младший лейтенант Краснояров, по-старушечьи подперев подбородок рукой, с полузакрытыми глазами слушал несвязный лепет щуплого человека с исцарапанной щекой и заплывшим глазом. Увидев Романа, он вяло кивнул и так же вяло поинтересовался у задержанного:
— Документы твои где? — Он покосился на свои записи. — Гражданин Нудненко… или все-таки не Нудненко?
Человечек привстал на полусогнутых ногах, для большей убедительности молитвенно сложил грязные окровавленные руки лодочкой, прижал их к разорванной рубахе и заплетающимся языком проговорил:
— Я же сказал — Нудненко… И про документы сказал — у Машки они, в Верх-Туле…
— Ты сиди, сиди, — лениво махнул рукой младший лейтенант, снова покосился в свои записи и, будто никак не мог запомнить фамилию задержанного, по слогам произнес: — Нуд-нен-ко… или все-таки не Нудненко?
Человек с трудом поднял голову и неожиданно пристально посмотрел на Красноярова единственным зрячим глазом.