Гамбит искусного противника
Шрифт:
— Так и есть, я отвечал за детей. Ирис очень много работала.
— За детей?
— Да, Кристина. За нее и за ее брата. Потом к этому списку добавилась Лилиана…
— Стоп. За кого?! За брата?!
«О. Боже!..»
Я издаю писк, наконец зарабатывая себе в копилку непонимающий взгляд Хана. Кристина хлопает глазами, и я чувствую, что и ее взгляд, и взгляд Арая я могу добавить туда же. Короче всех, за исключением Алекса конечно же, который в свою очередь тихо усмехается.
А мне нужно объясниться…
— Помнишь того парня, который приперся на мое день рождение?
— Ну…такое сложно забыть.
— Это мой старший брат.
— Чего?!
— Я думал, что это твой бывший.
Парочка выдает одновременные две реплики, и я теряюсь. Смотрю испуганно сначала на Крис, потом на Арая, и только Хан своим смешком отвлекает, перетягивая одеяло на себя. Слава богу.
— Он не мой бывший, а мой родной брат. Старше меня на пять лет, и у нас непростые отношения. Хан — моя Мери Поппинс.
Все это я выпаливаю, как на духу и глядя на «мою Мери Поппинс», а ты улыбается во всю. Фыркаю, складываю руки на груди и, пересекая все возможные, дальнейшие вопросы, перевожу тему.
— Я думала, что приедет Лев.
— Он и приехал. У него сейчас кое какие дела, а я хотел побыстрее увидеть тебя.
— Очень трогательно.
— Прекрати кипеть, Амелия, ты же сама все это устроила.
— Это Лиля занимается обзвоном и…
— Обзвоном она, может, и занимается, но причину ты создала, так что не злись без повода.
— Я ничего не делала.
— Тебе запрещено быть с Петей наедине, ты это знаешь, — обрубает меня, хитро зыркая, — Я всегда учил тебя нести ответственность за то, что ты делаешь. Неужели все мои уроки прошли в пустую?
Меня злит эта попытка «пожурить», потому что я, твою мать, не согласна! Во-первых, я действительно ничего такого не обещала, а во-вторых, у меня разве был выбор?! Фыркаю, складываю руки на груди и снова смотрю в окно, сквозь зубы парируя.
— Я несу ответственность и ни от чего не отказываюсь.
— Вот и славно. Ну что? — обращается к присутствующим, — Расскажите хоть немного о себе. Мне очень интересно с кем живет мой маленький цветочек. Сильно вас достает?
Я закатываю глаза, отгибаясь на спинку кресла — «Понятно. Сейчас пойдут потрясающие рассказы из детства…»
Вечер перестал быть томным, когда кухня взрывается очередным общим смехом. Всего одна история и Хан перестал быть для них «сомнительным» субъектом, и мне было известно заранее, что так и будет. У него просто бешенная харизма и обаяние, к тому же каждый, кто поговорит с ним хотя бы немного, понимает — он действительно добрейший человек из всех.
И сейчас этот добрейший человек только и делает, что вгоняет меня в краску. Я сначала
«Я в аду…» — то и дело думаю, когда в очередной раз он рассказывает обо мне то, что я так тщательно скрывала — мою неумную любовь к мести и коварству.
— Ох Элай от нее натерпелся, конечно… — мотает головой, — Она его приклеивала к чему-нибудь стабильно несколько раз в неделю.
— Типа к стулу? — спрашивает Арай, бросая на меня веселый взгляд, от которого хочется выставить средний палец.
— Да ко всему! Но начинала она именно со стульев. Потом в ход пошли предметы обихода…
— Он сам виноват, — мямлю, ковыряя край стола, в ответ получая энергичные кивки.
— Ну да, ну да. Он тебя спровоцировал. И когда…
«Ну нет, я этого больше не выдержу!»
Отбрасываю в сторону приличия, резко поднимаю взгляд на Хана и выпаливаю вопрос, как из огромной, корабельной пушки.
— Сколько детей у Александровского?
— А ты все никак не угомонишься, да? — усмехается Хан, на что я только хмурюсь.
— Ответь, вопрос несложный.
— Шесть. У Пети шестеро детей.
— В смысле шесть?! — восклицаю, вскинув и ударив руками о стол, — То есть у него с Марией действительно было четверо детей?! И как их зовут?!
— Миша с Мариночкой, Максимка и Матвей.
Я аж задыхаюсь!
«То есть как Матвей?! Он действительно существует?!»
Хан не понимает, что вызывало во мне такую бурную реакцию, непонимающе смотрит, недоумевающе улыбается и наконец спрашивает.
— Я прошел проверку?
— Матвей существует?!
— Естественно он существует. Что за глупый вопрос?
— О нем ничего неизвестно.
— О-о-о… — со смешком протягивает Хан, откинувшись на спинку кресла и кивая, — Не об одном парне Пети ничего неизвестно, ты не удивила меня. Возможно…
— Нет, ты не понял! О нем действительно ничего неизвестно. Об остальных все постоянно трепятся, но о нем…
Хан с каждым моим словом смурнеет все сильнее и сильнее, потом смотрит в окно, хмурит брови, а я вдруг тихо спрашиваю то, что меня очень волнует.
— Он мог убить своего сына?
— Ты с ума сошла?! — фыркает, а потом снисходительно поджимает губы, будто я неразумный ребенок, что меня, естественно бесит.
— Не смотри на меня так!
— Ты его ненавидишь, но не впадай совсем в маразм, Амелия. Петя любит своих детей. Особенно детей от Марии.
Вздыхает и снова отворачивается к окну, словно погружаясь в прошлое, а я ловлю момент.