Гамбит искусного противника
Шрифт:
— Лиля может быть для вас дрянью… — он нехотя переводит внимание на меня, и я продолжаю, как будто получаю зеленый свет, — Адель говорила о вас, что вы — добрый.
— Может быть для нее я и добрый, но не для той, кто пришел в мой дом, чтобы угрожать моей жене.
— Я ей не угрожала, а как раз наоборот.
— И для этого «наоборот» взяла с собой пистолет?
«Черт!» — шикаю мысленно на его усмешку, но в жизни соглашаюсь: нет смысла врать.
— Да, возможно, это был мой план «Б», но лишь для того, чтобы меня выслушали.
—
И прежде, чем он снова продолжит сыпать колкости, я выпаливаю.
— Адель говорила, что вы с Мариной разные.
— К чему это здесь и сейчас?
— К тому, что вы, как никто, должен понять. Близнецы — всегда разные, даже если они похожи друг на друга, как две капли! Вы с Мариной разве не доказательство? Адель говорит, что она — темная сторона луны, а вы — светлая, но и она не Саурон. Лиля тоже не Саурон, а Роза была… — я прикрываю глаза и тихо выдыхаю, уставившись в пол, чтобы не показывать им свои слезы, — Она была прекрасным человеком. По-настоящему доброй, светлой, наивной. Она всегда старалась для других, жертвовала своими интересами и ставила интересы окружающих, любимых ею людей, выше своих. Всегда!
Быстро вытерев влажную дорожку, я делаю еще один вдох и снова смотрю ему в глаза и наконец вижу в них то, о чем говорила и Адель, и Настя — доброту. Пусть внешне он и похож на Александровского, но они такие разные…Глаза его выдают с потрохами, особенно сейчас, когда из них ушла вся злость и страх, оставляя место лишь его сути — мягкости. Он не дает мне карт-бланш, но дает право сказать, и я им пользуюсь, продолжая.
— Костя очень сильно любил и, думаю, что будет любить ее всегда. Вы это тоже должны понять, потому что я вижу, что вы любите свою жену. Представьте себе, что у вас ее отнимут? Разве вы смогли бы вести себя здраво? Зная, что с ней сделали? Как ее мучили и как убили, когда им надоело?
Михаил отводит глаза, но я не даю ему потерять этот контакт, делая шаг на встречу.
— У них есть дочь.
Получается. Это срабатывает также, как выстрел — резко привлекаю его внимание и возвращаю себе, что прибавляет мне сил и смелости.
— У вас тоже есть дочери. Только ваши девочки знают свою мать, а Камилла никогда ее не увидит. Она ее не помнит. Когда Роза пропала, ей было всего полгода. Это случилось за две недели до их с Костей свадьбой. Представьте себе, что он чувствует. Вы с ним похожи гораздо больше, чем готовы признать, но…
— Достаточно, — обрубает, но я не сдаюсь, а хмурюсь и твердо продолжаю.
— Вы защищаете не того человека! Он ее брат, но он монстр!
— Я сказал — достаточно. Женя, иди…
Михаил разворачивает свою жену в сторону лестницы, и та, словно кукла, идет, куда ее ведут, а меня прямо взрывает, и я ору им в спину.
— Мне было девять, когда это случилось, и знаете что?! Ваш брат забрал и меня тоже!
Пара замирает, пока внутри меня избивает мое же сердце, а внутренности сворачиваются в узел. Всхлипнув, я вытираю слезы, чтобы хотя бы сделать вид, что я взрослая и сильная, ведь сейчас себя такой не чувствую совсем. Мне неловко, неудобно, не по себе рассказывать то, что тогда случилось, но у меня нет другого выбора, кроме искренности. Это единственный
— Он хотел, чтобы я смотрела. Роза умоляла его позволить дать мне наушники, а потом велела закрыть глаза. Все это длилось ровно три часа, двадцать восемь минут и тринадцать секунд, пока она не схватила меня и не выпихнула в окно. Мы бежали по лесу, а ваш брат гнался на нами с собаками, и когда Роза поняла, что мы не сможем выбраться — она заставила бежать меня. Она пожертвовала собой, не испугалась, даже после всего того ада, который устроил ваш брат! Заставила меня бежать и не оборачиваться, а сама пошла в обратную сторону! К ним! Вот какой она была!
— Я СКАЗАЛ — ХВАТИТ!
Голос Михаила гремит, как гром, и я опускаю глаза, вся ежусь и всхлипываю, но следом раздается голос его жены. Точнее не так. Визг его жены, который приводит в ступор даже меня.
— Прекрати, Миша!
Мы все удивленно смотрим на эту маленькую, хрупкую женщину, которую явно потряхивает, но которая, как и я, храбрится и сжимает кулачки.
«Неужели я выгляжу также?» — думаю, но тут же отбрасываю эти глупости, когда она снова начинает говорить.
— Сколько можно?! Я не сахарная, и я хочу с ней поговорить! Я хочу ее выслушать! Я хочу…
— Женя…
— Хватит! — твердо отсекает она, а после переводит взгляд на меня и хмурится, — Извини, но я не могу тебе помочь.
— Если вы мне не верите, я могу показать видео. Костя…
— Нет! — взвизгивает и отступает, будто от уродливой, страшной змеи, видя флешку в моих руках, а потом тише, но не смотря на меня, признается, — Я знаю кто мой брат, знаю, что он делает…потому что я это все видела.
— Что?
Я не верю своим ушам. Смотрю на эту тонкую фигуру и просто не верю! Как так? Адель мне соврала? Но не похоже, что это так. Я вижу, что Евгения не плохой человек, она не похожа на них, а напротив, как Роза, аж светиться добротой, но…как же так?
— Такие наклонности спрятать сложно, — еле слышно говорит, сжимая себя руками, будто хочет защититься, — Я знаю все, о чем ты говоришь, потому что росла внутри этого ада каждый день, пока Миша меня не забрал.
Наконец она поднимает на меня взгляд, всхлипывает и шепчет.
— Прости, но я не могу тебе помочь. Не потому что я его защищаю, а потому что не знаю, где отец его прячет. Я с ними больше не общаюсь… прости меня, Амелия.
— Женя, идем.
Миша бережно обнимает жену и уводит ее наверх, а я смотрю-смотрю-смотрю им в спины и не верю.
«Ничего не получилось. Все напрасно…»
Это та самая мысль, которая бьет сильнее пощечины — у меня не вышло. Я подвела ее…
Я сижу на диване огромной гостиной, редко, но метко всхлипывая. Мне плевать, что происходит вокруг, даже не смотря на свое природное любопытство, я ничего не рассматриваю. Считаю дощечки в полу, подперев голову рукой, и всхлипываю. Каждый раз, когда это происходит, чувствую короткие взгляды Алекса и Алексея, но не реагирую — мне действительно насрать.