Гамсун. Мистерия жизни
Шрифт:
Это истинная правда. Романы «Бенони» и «Роза» считаются критиками довольно сухими и не самыми удачными из произведений Гамсуна как раз потому, что все свое внимание в это время он уделял личным делам и прежде всего Марии.
Тем не менее в романах нашло свое отражение сформировавшееся как раз к этому моменту твердое убеждение в необходимости для современного человека вернуться к патриархальным формам жизненных отношений.
Гамсун в дилогии вновь встречается с персонажами своих ранних произведений, с торговцем Фердинандом Маком, уже знакомым читателям по роману «Пан».
Гамсун с мягкой иронией, но и с уважением изображает этого умного и циничного человека, но чувствует, что время его уже проходит.
Главный герой первой части дилогии – Бенони Хартвигсен, удачливый и добродушный рыбак, простой человек из народа, не обладающий никакими особыми достоинствами. Ему просто посчастливилось загнать в свой невод огромный косяк сельди, с чего и началось его возвышение. Его успех – дело случая, а в сущности он совершенно бессилен перед Маком, распоряжающимся всем в рыбачьем поселке Сирилунн.
Он не опасен для Мака, но без денег Бенони тот уже не может вести дела, и они становятся компаньонами. Бенони не является представителем нового времени, а полностью принимает принципы и устои патриархальной жизни. У него хватает смекалки на то, чтобы Мак его не разорил, но он не настоящий делец. И для него важны внешние признаки богатства – такие, как дом с верандой с цветными стеклами и красивой мебелью.
Жизнь в этом романе Гамсуна словно бы застыла на нарисованной им картине идеальных, как ему кажется, старых времен, но именно в этом и заключен смысл «Бенони»: ведь такая народная жизнь и есть альтернатива бессмысленному существованию его прежних героев.
В «Розе» писатель продолжает развивать историю жизни героев: Бенони женится на Розе, пасторской дочке, однако основное достоинство книги – в веселых картинах местных нравов маленького городка.
Появляется в дилогии и еще один хорошо знакомый нам персонаж – Эдварда, возлюбленная Глана, ныне ставшая баронессой и после смерти мужа вернувшаяся в Сирилунн к отцу вместе с детьми. Автор не испытывает к ней никаких теплых чувств – она сбилась с пути, потеряв самое главное, что было в ее жизни, – любовь Глана, и теперь влачит жалкое существование, поскольку душа ее умерла.
Гамсун писал, что изображение «одних и тех же героев в разное время и при разных обстоятельствах» доставляло ему громадное удовольствие. Так, в «Розе» возникает Мункен Вендт, который впервые упоминается в «Виктории», а затем становится главным героем одноименной стихотворной драмы. Однако писатель допустил вначале досадную ошибку, указав временем действия в романе 1858 год: в этом году любовнику Эдварды Мункену Вендту исполнилось бы сто лет. Поэтому впоследствии в дилогию было внесено исправление – поставлена неопределенная дата «18...».
* * *
После свадьбы Гамсун с женой переезжают из города в деревню на «постоянное место жительства».
«В Сульлиене, в 1909 году – первую зиму после нашей свадьбы, – Кнут написал две
Нет, когда я размышляла об этом, он уже раньше называл пятидесятилетие «началом семидесятилетия». Позже у него появилась возможность не только встретить эти презренные семьдесят лет, но и затем оглядываться на них. Скорее всего, с некоторым удовольствием, ведь именно в семидесятилетнем возрасте он создал многогранный образ Августа, а также образ Абеля из приграничья, увиденный поверх границ дальнозоркими глазами 77-летнего старца.
Он сидел в «Крепости», маленьком бревенчатом домике, высоко на горе в Сульлиене, за стеной шумела река Атна, а в открытую дверь были видны Рондские горы. И так дни и ночи напролет, всего в ста метрах от меня. И теперь вспоминается лишь одно: мне казалось, что я никогда еще не была так несчастна.
Не всегда же он чувствовал себя королем или императором, там, наверху? Временами он выходил на ступеньки перед дверью, завидев меня внизу, на дворе. Указывал пальцем на себя, потом на меня: не надо ли прийти?
Я радостно махала ему, и он приходил, на короткое время нарушив свой рабочий распорядок.
Это была зима коротких свиданий, когда он писал две книги.
Потом время так и текло, от книги к книге; сначала каждый календарный год, затем каждый второй, наконец – каждый третий: так минуло 13 лет.
Единственно главным в нашем совместном существовании было то, что книги выходили в свет» [120] .
В этих строках есть явный привкус горечи и тоски по несбывшимся мечтам уже очень пожилой женщины.
Однако она наверняка была несчастна уже сразу после медового месяца – тогда, когда Кнут отослал ее от себя. Творчество было для него действительно основным делом жизни. Он не мог не писать – и, по словам Марии, «чувствовал себя истязаемым на дыбе и у позорного столба, чувствовал редкие миги экстаза и смирение ожидания.
120
Пер. с норв. Т. Чесноковой.
Иногда он мог находить самые абсурдные извинения тому, что избегал приближаться к этому маленькому, жалкому, дешевому листку бумаги для черновых записей на чердаке: течет кран, ему надо починить кран. Или дверные петли скрипят, и тогда мне нужно было оставить менее важные дела по дому и помогать ему снимать ломом дверь с петель. И разве я успела смазать швейную машинку? Он уже стоит рядом с масленкой в руке...
Еще он мог сказать: «Все утро ты, Мария, отвлекала меня на всякую ерунду! Разве ты не знаешь, что у меня есть дела поважнее!»