Гангстер вольного города
Шрифт:
В общем, проблема этой семьи стала мне понятной. Мать ненавидела и обвиняла отца в состоянии дочери. Тело, в которое я попал, в свою очередь винило во всем себя. А папашка оказался тем ещё мудаком.
Не знаю, в чем дело, но жертвовать одним членом семьи ради другого — это за гранью, как по мне. Поговорить с духом долго не получилось: она замолкла ровно в тот момент, когда ранка на пальце «засохла».
Пропала так же резко и неожиданно, как и появилась. Я не понял только одного: нужна ли она мне сейчас или нет?
На всякий случай прибрал книженцию
— Авось пригодится вся эта ерунда с вуду-хуюду и прочим.
Спать я так и не лёг. Не было смысла дремать час, чтобы потом чувствовать себя ещё хуже. Так, изучал содержимое комнаты, да и дома в целом. Но ничего подобного «Кодексу» не нашёл. А нужно ли было вообще искать?!
За всё это время мой «карман» пополнился горсткой странных зелено-фиолетового цвета макров. Они хранились под кроватью в кожаном мешке. То, что это та самая «драгоценность», я уже не сомневался, как был уверен и в том, что она здесь дорого ценится.
Пригодится. Перепродам повыгоднее. А ну-ка…Надо будет найти лавку, чтобы проверить их стоимость и узнать, откуда они у меня.
В назначенное время я стоял как штык возле ворот Монеткина. Охрана, откровенно зевая, не сразу пропустила меня на территорию деревянного замка, но стоило на горизонте появиться Кате, как я сразу стал желанным гостем.
Она же и заорала метрах в тридцати где-то за стеной, после чего ворота открылись.
Ребятки, открывшие ворота, как-то странно ухмылялись, рассматривая меня, а потом мне это надоело, как и само ожидание, когда Монеткина перестанет трепаться, и я рыкнул:
— Че пялитесь?!
— Да так, — заулыбался один из лысых мужиков с бандитской рожей и винтовкой через плечо. — Ставки делаем, когда тебя вышибут куда подальше.
— С какого такого хрена?
— А ты, Шаман, не в курсе пристрастий единственной дочери Кирилла Петровича? — спросил второй «бандит». — Так это… всё впереди! У тебя же и морда смазливая, на такое она любит садиться!
Мне дополнительных вопросов не понадобилось. Я был далеко не маленьким и не тупым.
Оценил походку и радостную физиономию Кати, которая шла в нашу сторону и про себя подметил: да, что-то в ней есть доминирующее. Но чтобы с охраной? Она либо нимфоманка, готовая залезть на любого мужика, либо откровенная дура с «пунктиком» в озабоченной голове.
— Смотри, дядь, — я обернулся к охраннику, — как бы она тебе никуда не села. У тебя-то вон, рожа пошире, места на ней больше.
Моя фраза вызвала смешок у второго «соплежуя», но первому это очень не понравилось. Обстановку разрядила та самая особа, о которой и шла речь. Катерина в какой-то полуиздевательской манере провела охраннику, которого я подколол, рукой по щеке, а затем уже поздоровалась со мной.
— Доброе утро, Вова! Слышала, у тебя были проблемы сегодня ночью?!
— А слухи здесь быстро разлетаются, — парировал я, игнорируя вопрос, а потом обратился к охраннику издевательским тоном:
—
Мужик покраснел, поймал похотливый взгляд Кати, после чего резко сменил цвет лица на бледный. И показал мне кулак. А взгляд-то какой угрожающий! Боюсь-боюсь!
— Много ли ты понимаешь в стульях? — захохотала Монеткина и, коснувшись моего плеча, пошла вперёд, пересекая границу ворот. — Вот я…
Дальнейший бред, который она несла, пока мы шли к автомобилю, я уже не слушал. Обдумывал события в родительском доме, а также варианты развития событий.
Когда мы наконец уселись, от блондинки посыпались вопросы о цыганах. Более того, она оказалась настоящей ходячей «энциклопедией» по мироустройству криминального мира этого города.
А ещё я понял, что мне вполне светят очень серьёзные проблемы.
Ситуация, в которую я окунулся с цыганами, оказалась привычным для этих мест делом. Однако один из президентов заинтересовался событием и принялся собирать слухи.
— Президент? — удивился я, глядя на неприкрытые коленки девицы. — Ты, как мне кажется, не совсем правильно трактуешь их иерархию.
— Почему? — удивилась она, проследив за моим взглядом.
— Потому что «президент» — ничто в таборе, — я отвернулся от Кати и уставился на спинку сидения перед собой, стараясь вспомнить обычаи этих… людей. — Такого понятия в их «кланах» нет. Ведущий в таборе или лидер — это… барон.
— Откуда ты всё это знаешь? — радостно воскликнула Монеткина. — В степи выучил?!
— При чем здесь степи и цыгане? — ещё больше разочаровывался в подопечной я. — Да, конечно, табор может путешествовать, но эти люди не степняки уж точно. Не нужно путать понятия, Кать.
Блондинка чуть надула губки, но затем все же назвала фамилию «президента».
— Барон, если ты прав… Так вот, он заинтересовался тем, что произошло в центре. Зовут его Торин Чоаба.
Я тут же замолк.
Эта фамилия вызвала у меня некоторые ассоциации. Как же, оказывается, схожи наши миры. По крайней мере, людьми, которые жили и в моем времени тоже. Девушка расценила это как «задумчивость». И…
— Вова, а почему ты не любишь цыган? — слетело с её напомаженных губ.
Я повернулся, попытался отыскать на её лице хоть какую-то топорщащуюся жилку, авось, девка думает, но… ничего.
— С чего ты взяла?!
— Ну, на рынке ты устроил стрельбу. У себя в квартире и вовсе убил одного… Это всё из-за степняков, да?!
Вот теперь Монеткина начала меня откровенно раздражать. Её тугоумие не то чтобы меня убивало… Оно высасывало мои мозги через трубочку. Никогда не любил таких девушек — и на тебе! — судьба мне подкидывает подобного компаньона. За… сука… что?!
— Они — не степняки. Повторяю в последний раз! И я никого не убивал, — с расстановкой отчеканил я. — Интересно тебе? Почитай отчёт полиции. Если они всё-таки записали после посещения участка адвоката все мои показания по памяти, то узнаешь много чего нового.