Гангстер вольного города
Шрифт:
«Просканировали? — удивился я. — Ты о чем?»
«Ну, узнали, кто ты и что ты, — как-то злобно пробормотал он. — Я же говорил тебе…»
Я открыл глаза и ничего перед собой не увидел. Ни стола Монеткина, ни, собственно говоря, чего-то ещё. Значит, я провалился в сон… Далеко не сладкий и воняющий палёной шерстью.
«Своё слово я сдержал, — парировал я. — Никому ничего не говорил, как и договаривались. А то, что Марьяна смогла меня просканировать, увы, не мой косяк, а твой!»
«С чего бы вдруг? — гавкнул шаман-индеец. — Я твою
«Предупреждать о таких способностях надо! А то как спросишь тебя, так вечно ты тявкаешь, бэкаешь, мэкаешь. Не учитель, а хрен пойми кто».
«А я и не брал к себе учеников! — злобно шипел дух. — Да таких, как ты, знаешь что…?»
«За пенис — и в музей?»
Ответить Койот ничего не успел. Меня что-то выдернуло из сна. Больновато, между прочим. Сначала показалось, что меня хлопнули по животу, а затем, что насильно оттянули на стуле назад.
Глаза, сволочи, не хотели смотреть, а руки, кажется, отказывались двигаться.
Удавка, что очутилась на моей шее, ясно дала понять: сейчас меня попытаются задушить, а дальше…
Глава 19
Мои руки стянули чем-то холодным и… нет, не металлическим. Правда, спустя пару секунд я услышал звуки стяжки… Удавка на шее зафиксировала меня к подголовнику стула, а вот дальше…
Сам стул переключили в положение лежа.
«Да ну на… А с виду и не скажешь, что он раскладывается!»
Ноги мои просто связали вместе. Оказавшись в подобном положении, я только и мог, что дрыгать ногами, чтобы ненароком не придушить самого себя. Спустя пару секунд на мою грудь что-то положили. И это что-то оказалось живым!
— Хватит брыкаться! — послышался в абсолютной темноте полушёпот. — Так и слететь можно!
Знакомый женский голос разбудил мою память. Но, видимо, из-за эффекта неожиданности я не сразу сообразил, кому он принадлежит и в чём, собственно говоря, вообще дело.
Определённо женские пальчики впились в мои плечи, затем поползли куда-то вверх. А через пару мгновений тишины на лицо моё легло что-то мокрое, что не давало мне закричать. Рот мой прижали то ли мокрой рукой, то ли каким-то фруктом.
По запаху было что-то определённо вкусное.
Впрочем, мне потребовалось полминуты, чтобы, услышав постанывания, понять, что это за фрукт такой.
— Будь послушным… — сквозь стон велела Монеткина. — Давай, Вова… Мне нравится!
«Сука! Убью!»
Я пытался брыкаться очень долго. До тех пор, пока не приподнялся так, что начал себя душить. В целом, у меня это вышло удачно. Даже начал задыхаться, а Катя, сидящая на моем лице, — радостно щебетать.
Её руки поползли по моим брюкам и начали лезть туда, куда не стоило. Более того, она как будто и не замечала, что я задыхаюсь, и продолжала насильственные действия сексуального характера.
— Давай! Давай! — закричала она, заёрзав.
В один момент, когда мой подбородок стал липким, а в глотке застрял отчаянный хрип,
Девица, спрыгнувшая с моего лица, наконец дала мне глоток свежего воздуха, которого мне так не хватало. Довольная собой, она потрепала меня по щеке и прошептала на ухо, снимая с шеи удавку:
— Хороший мальчик, так бы сразу…
Следом с моих кистей слетели стяжки, были освобождены ноги, а я… я не мог пошевелиться!
Теперь-то мне стало понятно, почему меня окружала сплошная темнота. Одурманила, паскуда! Одурманила!
— Полежи пока тут, а я, так и быть, вытру после себя, — издевательски, приторно-сладко проворковала Монеткина. — Ты, солнышко, почаще заходи! Твои губы — это просто что-то с чем-то. Надеюсь, я и до твоего клинка дотронусь! Правда, мне ещё рановато становиться женщиной… Ты ведь понимаешь, о чем я?
— Убью суку… — попытался прорычать я, но вместо слов вышло какое-то сопение.
— Тише-тише, мой сладкий мальчик… У нас ещё столько всего впереди.
«Тебя будет ждать особенная месть, девственная ты курица…»
В себя приходил больше часа. Вернуть контроль над конечностями оказалось серьёзным испытанием для моего тела. Более того, вернуть самообладание, а не клокотать от слепой ярости, оказалось ещё сложнее.
Поэтому, когда я смог сесть на стул, встать и, чуть пошатываясь, наконец-то походить, то и дело дёргая за ручку запертой двери, вернулся Кирилл Петрович в весьма благодушном настроении.
Заметив мой яростный взгляд, он, как мне показалось, даже чуть-чуть струхнул. А я-то уже был готов вынести сор из избы и…
Ага. Ну и что я ему скажу? Твоя тупоголовая дочь — распутница, что изнасиловала меня? Окурила и нагло воспользовалась?
Да это курам на смех!
— Мои парни всё сделали, — не замечая моего недовольного выражения лица, сообщил он, усаживаясь на своё место. — Как у тебя дела с цыганкой, разговорил её?
Я и ответить не успел, как в кабинет вернулась та самая блондинистая сука.
Белоснежная улыбка, довольное лицо и шаловливая походка. Вот, что я первым увидел, когда она вошла в кабинет. Потом, правда, её лицо ошарашенно вытянулось, когда я сжал кулаки и чуть дёрнулся.
Её папаша моего жеста не понял. Правда, я удержал себя в руках и не позволил себе чего-то большего.
Ничего, Катя, моя месть будет слаще мёда. Поверь мне.
— Ой, Катенька, привет! — улыбнулся я. — Что ты здесь забыла?
Тупая как валенок Монеткина так и не смогла понять мою елейную интонацию. Сучка заулыбалась ещё шире и, облокотившись руками на моё плечо, проворковала:
— Я так и знала, что тебе понравится!
— Кхм, — кашлянул Монеткин. — К делу, может?
— Да, конечно, — я уселся на стул, а за моей спиной встала весьма довольная собой Екатерина. — Дело вот в чем, Кирилл Петрович… Эта самая цыганка пошла не из каких-то планов мелкого барона, а сугубо по следам своей мести.