Ганнибал (др. перевод)
Шрифт:
И вернувшись в Сардинию, Томмазо будет повторять эту историю всю свою отнюдь не короткую жизнь. А когда его возраст перевалит за шестьдесят, он уже станет уверять, что доктор Лектер с прекрасной дамой на руках покинул амбар, восседая на спинах диких свиней.
После того как машина скрылась на служебной дороге, Марго еще некоторое время стояла, глядя на освещенные окна Мейсона. Со своего места она видела, как по стенам движется тень Корделла, который, видимо, подключал брата к мониторам, регистрирующим пульс и ритм дыхания.
Сунув рукоятку ковочного молота за пояс брюк у спины, она одернула полы
В тот момент, когда Марго выходила из кабины лифта, из комнаты Мейсона с горкой подушек в руках появился Корделл.
— Корделл, приготовьте ему мартини.
— Не знаю…
— Зато я знаю. Приготовьте.
Корделл положил подушки на короткий диван и склонился перед баром-холодильником.
— Там для меня сока не найдется? — спросила Марго и, подойдя к Корделлу, что есть силы ударила его молотом в основание черепа.
Голова швейцарца погрузилась в холодильник, затем вынырнула на свет, и сидевший на корточках Корделл рухнул навзничь. Он уставился в потолок открытыми глазами — один зрачок у него расширился до предела, а другой остался без изменений. Марго слегка повернула на полу его голову и еще раз с силой опустила молот. Височная кость Корделла погрузилась в череп чуть ли не на дюйм, а из его ушей ручьями хлынула кровь.
Марго ничего не чувствовала. Она словно окаменела. Мейсон, услышав, как открылась дверь его комнаты, направил в сторону звука свой единственный, прикрытый линзой глаз. Он несколько минут дремал, и свет в помещении был слегка притушен. Гигантский угорь спал под своей искусственной скалой.
Широкоплечая фигура Марго заполнила почти весь дверной проем. Войдя в комнату, она тщательно закрыла за собой дверь.
— Привет, Мейсон.
— Что там произошло? Что тебя так задержало?
— Там внизу все мертвы, Мейсон, — сказала Марго, подошла к кровати брата и, выдернув соединительный штекер из телефонного аппарата, бросила провод на пол.
— Карло, Пьеро и Джонни Мольи умерли. Доктор Лектер бежал и унес с собой эту самую Старлинг.
Сквозь зубы Мейсона проступила пена, и он выругался.
— Томмазо я отправила домой с деньгами.
— Ты… что??? Ты — шелудивая сука, идиотка и потаскуха! Мы расчистим дерьмо и начнем все сначала. В нашем распоряжении целый уик-энд. Эта телка Старлинг нас больше беспокоить не должна. Если она в руках Лектера, то ее уже можно считать трупом.
— Меня она здесь в любом случае не видела, — пожала плечами Марго.
— Подай сигнал в Вашингтон и вызови сюда четырех мерзавцев. Пошли за ними вертолет. Покажи им мусор, покажи им… Корделл! Сюда!
Мейсон подул в свои трубки. Марго отвела в сторону эту пародию на свирель и склонилась над братом так, чтобы тот мог видеть ее лицо.
— Корделл не придет, Мейсон. Корделл умер.
— Что?!
— Я убила его в игровой комнате. Итак, Мейсон, ты сейчас дашь мне то, что обещал.
Она опустила боковые сетки кровати и, приподняв заплетенные косой и свернутые кольцом волосы, сдернула с него покрывало. Усохшие ноги Мейсона были не толще, чем скатанное и готовое для нарезки на булочки тесто. Его рука — единственная способная к движению конечность — потянулась к телефону. Респиратор тем временем продолжал подниматься и опускаться в заданном ритме. Марго вынула
— Помнишь, Мейсон, как ты плевал на свой хер, чтобы смазать его? Не мог бы ты и сейчас набрать слюней? Если нет, то я сама могла бы попробовать.
Мейсон взревел, насколько ему позволял респиратор. Это была серия звуков, отдаленно напоминающих отвратительный ослиный рев. Вся процедура закончилась менее чем через полминуты, и закончилась, надо сказать, весьма успешно.
— Ты умрешь, Марго. — Ее имя прозвучало как «Нарго».
— Мы все умрем, Мейсон. Разве ты этого не знал? Но только не они, — сказала она, пряча теплый контейнер под куртку. — Они виляют хвостиками. Я покажу тебе как. Покажу тебе, как они виляют… покажу и расскажу.
Марго подняла лежащие рядом с аквариумом, усаженные шипами перчатки, которыми обычно брали рыбу.
— Я могу удочерить Джуди, — сказал Мейсон. — Она станет моей наследницей, а с тобой мы могли бы заключить соглашение.
— Бесспорно, могли бы… — согласилась Марго, извлекая из бачка карпа. Затем она принесла стул, влезла на него, сняла крышку с аквариума и добавила: — Но делать этого мы не станем.
Марго склонилась над аквариумом, погрузив в воду свои мощные руки. Одной рукой она держала карпа за хвост рядом с входом в грот, другая ее рука была наготове. Как только мурена Кидаки появилась из своей норы, Марго крепко схватила ее чуть позади головы и вытащила из воды, высоко подняв руку. Толстая, мощная рыбина длиной была в рост Марго, ее кожа с веселой раскраской блестела в свете ламп. Марго подхватила гигантского угря второй рукой, и, когда тот забился, смогла удержать его, лишь вонзив шипы перчаток поглубже в кожу.
Осторожно спустившись со стула, она подошла к Мейсону, волоча за собой извивающееся чудовище. Голова рыбы своей формой напоминала ножницы для разрезания болтов, ее зубы стучали наподобие телеграфного ключа, ни одна жертва не могла выскользнуть из этих острых отогнутых назад зубов. Марго бросила угря на крышку респиратора и, удерживая его одной рукой, второй стала обматывать длинной косой Мейсона. Один оборот, еще один, еще и еще.
— Посмотри, как он виляет хвостиком, Мейсон.
Продолжая держать рыбу одной рукой, Марго другой, свободной, надавила на нижнюю челюсть Мейсона. Она давила все сильнее и сильнее, навалившись на челюсть всем своим весом. Мейсон сопротивлялся изо всех сил, но сил ему не хватило, челюсть хрустнула и рот открылся необыкновенно широко.
— Тебе следовало бы есть шоколад, — сказала Марго и затолкала пасть чудовища в широко открытый рот брата.
Гигантский угорь острыми как бритва зубами вцепился в язык паралитика, словно это была рыба, и не отпускал его — свою жертву этот монстр никогда не отпускает. Обмотанный волосами угорь бился на груди Мейсона. Кровь залила дыры, зияющие на том месте, где когда-то был нос, и Мейсон Вергер захлебнулся.
Марго так и оставила их лежать вместе — Мейсона и угря. В аквариуме кругами плавал одинокий карп. Затем она уселась на рабочем месте Корделла и следила за мониторами до тех пор, пока все кривые, говорящие о деятельности организма, не превратились в прямые линии.