Ганнибал. Бог войны
Шрифт:
– Тем не менее будет разумно рассказать обо всем Кораксу, – сказал Квинт, вспоминая, какую выволочку получил после конной гонки. – Нужно, чтобы он был на нашей стороне, если эти говнюки все-таки пожалуются Пере.
Урций состроил гримасу.
– Да, пожалуй.
Несмотря на то что они действовали согласно приказу Пинария, Квинту не хотелось признаваться в содеянном Кораксу. Центурион ценил их как хороших солдат, но это не означало, что он не накажет их, если сочтет это уместным. Жаль, что они быстренько не выпили перед уходом из таверны, подумал юноша. Лишняя доза храбрости не повредила бы.
Коракс
Коракс сказал своим солдатам, что Пинарий уже сделал достаточно, чтобы ублажить городские власти.
– Нам только не нужно делать глупостей вроде погромов в тавернах или бессмысленных убийств, но и не нужно сносить всякое дерьмо от жителей. Всякого, кто будет пойман на преступных действиях против гарнизона, тащите к Пинарию. Он определит соответствующее наказание: бичевание, отсечение конечностей или, если необходимо, распятие.
Несмотря на столь жесткую позицию, враждебная атмосфера подрывала боевой дух легионеров. Было тягостно жить в городе, где принятые правила войны не применялись в полной мере и все хотели избавления от оккупантов. Среди манипул прошел слух, что вот-вот к воротам города подойдет Гимилькон со своим войском, что жрецы Паликов, двух местных богов-близнецов, молятся об избавлении от римлян, что сильный ветер и проливной дождь одной ночью были знамением Юпитера, предвещавшим кару чужеземцам.
К тому времени, когда двое друзей получили выходной после бури, Квинт изнемог от желания выпить. Запас вина у него закончился – он раздавал его товарищам, чтобы успокоить их после запрета Коракса посещать таверны. Юноша шагал взад-вперед по маленькой комнатушке, выделенной его контубернию в напоминавшем ценакулу здании около штаб-квартиры Пинария и агоры.
– Может быть, сядешь? – проворчал Марий. – От твоего топота у меня голова болит.
Пропустив его слова мимо ушей, Квинт продолжал шагать туда-сюда. Ужин кончился, его пришлось запить водой из фонтана. Местные жители сами им пользовались, поэтому никто не портил там воду, но все-таки это было не вино. День выдался длинный и знойный, а жители были еще более недружелюбны, чем обычно… Боги, как хочется выпить!
– Что на тебя нашло? – спросил со своей койки Урций.
Столярам дали задание сделать койки, и теперь они стояли в каждой комнате. После многомесячного проживания в палатках это казалось роскошью.
– Так хочу вина, что язык отвис!
– Вина? Или лизнуть какую-нибудь шлюшку? – спросил Матвей. – Я бы предпочел второе.
– А я бы предпочел и то и другое! – сказал Марий,
– Выпейте моего. – Матвей вытащил из-под койки небольшую амфору и откупорил. – Еще осталось несколько капель.
– Спасибо, но не могу, – ответил Квинт. – Из-за запрета оно на вес золота.
– Тогда хватит ныть, – пожал плечами товарищ.
В каком-то смысле он занял место Волка, как человек, не боящийся говорить, что думает. Квинт решил, что Матвей дружелюбнее Волка, но и опаснее. Его искусство во владении мечом и щитом впечатляло, и Квинт был рад, что они сражаются на одной стороне.
– Я не ною. – Он нацелился пнуть Мария, но тот успел откатиться на дальний край койки. – Я кое-что придумал.
Марий с загоревшимися глазами подкатился назад.
– Какого рода?
Квинт огляделся и увидел, что внимание всех сосредоточилось на нем.
– Как вы могли догадаться, это касается вина. И таверны – той, где нам будут рады.
– Такую таверну можно найти только в Италии, – пренебрежительно заявил Марий.
– А вот тут ты ошибаешься, – сказал Квинт, решив нарушить приказ Коракса. Он чуть ли не слышал, как вино зовет его в «Полной луне».
– Чепуха! – сказал Матвей. – Кто в этой дыре даст нам бесплатно вина?
Недоверие выразили все, кроме ухмылявшегося Урция.
– На днях мы… – и юноша вкратце рассказал о случившемся в «Полной луне».
Закончив, он встретил полное одобрение.
– Хозяин таверны, наверное, влюбился в вас, – усмехнулся Марий. – Нас ждет хороший вечер!
Квинт знал, что Коракса нет поблизости – он, Витрувий и опционы были у Пинария на ежедневном докладе о событиях дня. Гастаты на часах у здания, где располагался контуберний Квинта – двое солдат из их же центурии, – не купились на рассказ о прогулке.
– Подышать воздухом? – усмехнулся один из них. – Ввосьмером, в боевой готовности, поздно вечером?
Улыбнувшись, Квинт посоветовал им заткнуть свои мерзкие пасти и дать выйти. Услышав, что вино и женщины стоят любого наказания от Коракса, двое часовых пропустили их.
Солнце только что зашло, и улицы были пустынны, если не считать случайных прокаженных и бродячих собак. Даже в маленьких городках люди не любили выходить из дому в темноте. Семеро, которых Квинт взял с собой – весь их контуберний, – шли без факелов. До «Полной луны» было недалеко, а они не хотели привлекать внимания больше, чем и так привлекали своими подбитыми гвоздями сандалиями. Квинт слышал стук ставен наверху, когда они шагали по главной улице, и чувствовал недружелюбные взгляды тех, кто выглядывал из окон. Ему надоела неприязнь местных жителей к нему и его товарищам, и он не обращал на них внимания. «Пусть только подойдут, если так нас не любят, – свирепо думал он. – Мы в полном вооружении, и мой острый гладиус будет рад их встретить». Однако они добрались до «Полной луны» без всяких приключений.
Дверь была закрыта и забаррикадирована брусом изнутри. Из-за ставен не проникало ни полоски света. Не обескураженный этим, Квинт постучал. Никакого ответа.
– Ну и дураки же мы, что пошли с тобой, Креспо, – сказал Марий. – Тут закрыто. И внутри никого нет, а если есть, они сегодня не работают.
Квинт снова заколотил в дверь. Ничего. Его товарищи удрученно переминались с ноги на ногу.
– Впустите нас! – крикнул Квинт.
На этот раз он стукнул в дверь окованным нижним концом дротика. ТУК. ТУК. ТУК.