Ганнибал. Роман о Карфагене
Шрифт:
Не выдержав, Антигон привлек Изиду к себе, коснулся губами темного пятнышка соска и срывающимся голосом спросил:
— Зачем ты взываешь к богам смерти?
— А разве прощание не есть смерть? — не открывая глаз, прошептала египтянка.
Через два месяца после отъезда Изиды в один из зимних вечеров Гамилькар зашел к Антигону в банк. Они уже давно собирались обсудить его дела, но на этот раз пун хотел поговорить совсем о другом. Таким веселым Антигон его еще никогда не видел.
— У меня одна плохая и две хорошие новости, мой верный друг. С какой начинать?
— С плохой, естественно, — хмыкнул Антигон, разливая вино.
— Как хочешь. — Лицо Гамилькара сразу помрачнело, — Сегодня на рассвете в город прибыл посланец из Рима с письмом для Марка Атилия Регула.
— Так?
— Они там совсем обезумели, — недоуменно повел плечами Гамилькар, — Мы потопили
— За победу, — Антигон одним глотком осушил кубок, — Они, конечно, отказались?
— Да. И родственники Регула действительно до смерти замучили троих знатных пунов.
— Но зачем? Их что, принесли в жертву римским богам войны?
— Не знаю. — На лицо Гамилькара легла тень тревоги. — И что на это скажет Марк Атилий? Он глуп, упрям, но честь для него превыше всего.
— Ему уже известно?..
— Сегодня в полдень Совет отправил к нему вестника.
— Но ведь всего лишь несколько минут назад ты был в прекрасном настроении, — насмешливо проговорил Антигон. — Значит, две остальные новости и впрямь хорошие?
— Ты угадал. — Лицо Гамилькара мгновенно повеселело. — Сегодня на Совете мы сумели сорвать планы наших противников. Обсуждалось предстоящее избрание суффетов на будущий год. А поскольку Рим отверг наши предложения, следовало назначить также нового стратега. — Пун выдержал красноречивую паузу и добавил: — Он перед тобой!
Антигон подпрыгнул, обежал вокруг стола и обнял Гамилькара.
— Ну наконец-то на этом посту оказался лучший из лучших! Если бы это произошло десять лет назад!
— Тогда я еще был слишком молод, — с горькой улыбкой ответил Гамилькар. — В двадцать два года не занимают такие важные посты. Но как же ловко мы обвели их вокруг пальца!
— Расскажи. — Антигон снова опустился на сиденье.
— Сперва мы одобрили сокращение флота, — радостно сверкнул глазами Гамилькар, — хотя это очень глупый шаг. Тем самым мы внесли замешательство в их ряды. Затем мы предложили направить Ганнона стратегом в Ливию, а суффетами выбрать столь почитаемых ими Битиса и Магона. Они пришли в такой восторг, что без возражений позволили нам назначить стратегом на Сицилию своего человека.
— По-моему, вы поступили крайне легкомысленно. Предоставить Ганнону свободу рук в Ливии…
— Но зато в Карт-Хадаште его не будет несколько месяцев. Это уже даст нам очень много. Суффеты, конечно, займутся толкованием законов в свою и «стариков» пользу, но слишком большой ущерб они вряд ли причинят. Я же сумею навести порядок на Сицилии и заставлю Рим уже в будущем году заключить с нами мир.
— А какова же из трех новостей наилучшая? — Антигон внимательно посмотрел пуну в глаза.
— Прошло восемь лет, — Гамилькар смерил грека смеющимся взглядом, — и Кшухти наконец снова забеременела. Давай выпьем за шкуру ламы!
Утром смотритель гавани сообщил Антигону, что Марк Атилий Регул отнял у одного из стражей меч и пронзил им себя.
Фриних, ведающий торговлей с Западной частью Ойкумены, Царский банк в Александрии, — Антигону, владельцу «Песчаного банка» в Кархедоне.
Здоровья тебе, Антигон, душевного спокойствия и неистощимой мужской силы, а также дальнейших успехов в торговых делах. Спешу обрадовать известием о том, что банк Птолемея готов предоставить тебе заем на сумму в тысячу талантов серебра под обычные проценты. Кроме того, зная твою склонность получать удовольствие от чего угодно, намерен также рассказать историю одного человека. Правда, не знаю, какую пользу ты сможешь извлечь из этих, на мой взгляд, совершенно никчемных сведений.
На землях, населенных маками, был схвачен бывший житель Александрии Лисандр. На этого несчастного старика в последнее время сыплются тяжкие удары судьбы. В Александрии его называли Нос, ибо он по праву считается одним из искуснейших изготовителей благовоний, придумавшим различные давильные устройства и котлы для выпаривания нежнейших лепестков. Александрию он покинул из-за того, что здесь все принадлежит царю и для занятия любым ремеслом необходимо заручиться его разрешением и соответственно платить ему его долю.
Но она оказалась совершенно непосильной для Лисандра, и старик в одну из осенних ночей покинул наш город и после долгих скитаний нашел приют в Делосе, где условия были несравненно лучше. И пусть даже его изделиям отныне был закрыт доступ на рынки Александрии, убыток
Оправившись от горя, он решил поправить свои дела и в прошлом году уехал в Кирену, откуда перебрался на земли маков. Это племя добывало для него сильфий [90] , который, как известно, ценится на вес золота. Однако Лисандр так и не смог расплатиться с ними за предыдущую партию. Поэтому вождь племени приказал держать его в шатре под стражей в надежде, что кто-либо из его друзей заплатит за него несчастные пять талантов золота. Лагерь маков находится в трех днях пути к югу от Филайнея.
Благополучия и процветания «Песчаному банку». И пусть удача сопутствует тебе во всех твоих начинаниях, Антигон.
89
Делос — небольшой остров в Эгейском море, на котором, согласно преданию, родились Аполлон и Артемида. После проведения здесь в 425 г. до н. э. так называемых Делийских игр на острове запрещалось рожать и умирать.
90
Сильфий — корень, использовавшийся в древности для изготовления большинства благовоний, а также как приправа. Его добычу фактически монополизировала Кирена.
Глава 3
Изида
Через двадцать дней медленного плавания, которое кормчий Мастанабал метко назвал «ползаньем вдоль берега», они обогнули большую восточную бухту и оказались на границе, разделявшей Кирену, Египет и пунийские владения. Это место называлось Филайней-Бомой. Более двух с половиной столетий назад здесь потерпели сокрушительное поражение дорийцы [91] , вознамерившиеся захватить часть подвластной пунам Ливии.
Имея на руках письмо нового стратега Гамилькара, Антигон собирался вместе с большинством стоявшего в здешней крепости отряда отправиться в степь и любым способом освободить насильственно удерживаемого кочевниками-маками старика Лисандра, чтобы затем использовать его знания и умение в своих интересах. «Песчаный банк» уже приобрел западнее Карт-Хадашта участок земли, где со временем предполагалось открыть мастерскую по изготовлению душистых масел для втирания в кожу, краски для ращения волос и прочих благовоний.
91
Дорийцы — одно из греческих племен, первоначально проживавшее на юге Балканского полуострова и в XII в. до н. э. покорившее Среднюю и Южную Грецию.
Послание Гамилькара произвело на начальника маленькой крепости Филайней такое сильное впечатление, что он немедленно выделил в распоряжение Антигона пятьдесят всадников-пунов, пятьдесят лучников-гетулов и пятьдесят ливийских пехотинцев, то есть половину всех своих воинов.
После осенних дождей степь как бы покрылась зеленым ковром. В предрассветной мгле всадники и пехотинцы с трудом пробирались сквозь бесчисленные стада овец и коз. В ложбине между холмами и колодцем стояли полукругом выжженные солнцем и изрядно потрепанные ветром шатры и бродили несколько полуголых маков в песочного цвета просторных накидках. В руках они держали короткие копья с широкими наконечниками. На переговоры с их вождем Антигон отправился без оружия. С собой он взял только начальника крепости.
— Дружба с твоим народом приносит Карт-Хадашту только счастье, — несколько витиевато начал Антигон, поднося к губам чашу с дымящимся травяным настоем. — От царя Египта можно ожидать чего угодно, но наши правители могут спать спокойно, зная, что их границу стережет такой храбрый и верный человек, как ты.
Мак задумчиво почесал взлохмаченную бороду и что-то пробормотал себе под нос.
— Он говорит, — перевел пун, — что Карт-Хадашт мог бы сообщить ему об этом, не прибегая к помощи ста пятидесяти хорошо вооруженных гонцов.