Ганнибал
Шрифт:
Во всяком случае, переправа слонов была, пожалуй, самой трудной частью всей операции. До нас дошло несколько рассказов об этом. По Ливию [21, 28, 5], всех слонов собрали на берегу; самого злобного удалось привести в ярость, и он бросился вслед за своим погонщиком в реку; за ним устремилось и все стадо. Когда животные теряли брод, само течение выносило их на берег.
Однако более правдоподобным Ливий считает другое предание [21, 28, 6 — 12], которое излагает и Полибий [3, 46]. Согласно этой версии, слонов перевезли на плотах. У берега пунийцы прикрепили канатами к деревьям покрытый дерном широкий помост, куда погонщики загоняли своих слонов, и уже оттуда животных заставляли переходить на плоты, также покрытые дерном и по внешнему виду не отличавшиеся от помоста. Окруженные со всех сторон водой, слоны волновались, а некоторые даже падали в реку, однако и они сумели
Впрочем, не только переправа заботила Ганнибала. Не менее важно было решить другую, неожиданно возникшую задачу. У Ганнибала имелись две возможности — либо дать сражение армии Сципиона, находившейся в устье Родана (Сципион, сколько можно об этом судить, выжидал, предоставляя инициативу неприятелю), либо продолжать поход в Италию [Ливий, 21, 29, 5 — б]. Конец колебаниям положило прибытие послов от бойев, среди которых был и их «царек» Магал (по Полибию, Магил). Бойи настойчиво убеждали Ганнибала не отказываться от первоначального замысла идти в Италию и предлагали свои услуги в качестве проводников и союзников.
Собственно, все преимущества такого решения были ясны и Ганнибалу: придя в Северную Италию, он попадет в окружение союзников, сможет поднять на вооруженную борьбу всех покоренных римлянами италиков и тем создаст угрозу самому существованию Римского государства, тогда как битва со Сципионом, не решая какой бы то ни было военно-политической задачи, привела бы только к ненужным, бессмысленным потерям; ведь даже после победы пришлось бы все равно идти в Италию и там все начинать сначала. Собрав своих воинов, Ганнибал без труда добился их одобрения [Полибий, 3, 44, 5 — 13; Ливий, 21, 30, 1 — 31, 2].
Предпринимая свое движение через Альпы, Ганнибал, что для него очень характерно, тщательнейшим образом подготовился к этому труднейшему походу: разведчики доставили ему точную информацию и о стране, через которую ему предстояло идти, и об антиримских настроениях ее обитателей (что, как мы увидим далее, вовсе не помешало им впоследствии напасть на пунийцев и сильно затруднить их действия); Ганнибалу удалось получить надежных проводников из местного населения, хорошо знавших дорогу и сохранявших верность своему работодателю, несмотря на все трудности и невзгоды [Полибий, 3, 48, 10 — II]. Знал пунийский полководец, разумеется, и о том, что Альпы вовсе не недоступны для многочисленной армии; его информаторы не могли не рассказать ему, как из долины Родана галлы не раз и не два переходили в Цисальпинскую Галлию через Альпы, чтобы там соединиться с местными галльскими племенами для совместной борьбы против Рима [Полибий, 3, 48, 6].[75] Тем не менее всех опасностей он предусмотреть не мог.
Вначале, как пишет Ливий, на другой день после солдатской сходки, Ганнибал направился вверх по течению Родана на север, рассчитывая тем вернее уйти от римлян и не позволить им навязать ему сражение в долине Родана или у предгорий Альп; через четыре дня его армия подошла к Острову — местности, омываемой со всех сторон водами Родана и Исары. Там он столкнулся с совершенно для него неожиданной и тем не менее очень благоприятной политической ситуацией. Галльское племя аллоброгов, населявшее Остров и прилегающие территории и державшее в своих руках дорогу к Альпам; переживало смутное время; здесь шла борьба за власть между двумя братьями: старший из них, Бранк, уже управлявший племенем и пользовавшийся поддержкой совета старейшин («сената», пишет Ливий) и знати, был свергнут младшим, вокруг которого группировалась «молодежь», то есть, очевидно, все, кто не имел доступа к власти. Вмешавшись в эту борьбу по прямой, как пишет Полибий, просьбе старшего, Ганнибал помог изгнать младшего претендента. Благодарный победитель щедро заплатил за такую помощь. Армия Ганнибала получила продовольствие и теплую одежду, необходимые для перехода через Альпы, все старое и испорченное оружие было заменено новым. Однако самым существенным для Ганнибала было другое. Дружеские отношения с аллоброгами позволяли ему, казалось, не опасаться внезапного нападения: Бранк со своими воинами прикрывал с тыла карфагенскую армию [Полибий, 3, 49, 5 — 13; Ливий, 21, 31, 1 — 9].
От Острова Ганнибал двинулся на восток — через страну трискастинов и затем вдоль границ области виконтиев на земли трикориев, а там переправился через р. Друенцию [Ливий, 21, 31, 9 — 12].
Между тем Публий Корнелий Сципион решился наконец взять инициативу в свои руки, дать сражение и примерно через три дня после того, как Ганнибал отправился на север, двинул свои легионы в боевом
На девятый день пути Ганнибал подошел к горам и обнаружил, что высоты, господствующие над проходом, заняты горцами (по Полибию, аллоброгами). Расположив свой лагерь у перевала и выжидая, пунийский полководец, подослав к аллоброгам своих лазутчиков, узнал: горцы занимают свои позиции только днем, а по ночам, оставляя небольшое сторожевое охранение, уходят к себе в «город» (очевидно, имеется в виду поселение горных аллоброгов). Используя это обстоятельство, Ганнибал днем, на виду у противника двинулся вперед, а ночью, зажегши в лагере костры, со сравнительно небольшим отрядом овладел высотами. На другой день пунийская армия начала свой путь через горы. Пользуясь тем, что подъем в этом месте был очень крут и узок, что вьючные животные при малейшем неосторожном движении падали в пропасть, что в армии Ганнибала царила обычная в таких случаях неразбериха, аллоброги, оправившись от смятения, вызванного утратой выгодных рубежей, решили ударить по карфагенянам; ценой огромных потерь Ганнибалу удалось обратить их в бегство и овладеть «городом», где он захватил продовольствие, вьючных лошадей и пленников.
После этого в течение трех дней Ганнибал мог двигаться, не встречая препятствий, однако на четвертый день попал в засаду. Идя по склонам гор параллельно движению Ганнибала, горцы обрушивали на его солдат камни и огромные глыбы; им даже удалось на какое-то время рассечь пунийскую колонну и отделить пехоту Ганнибала от конницы и обозов; ценой неимоверных усилий пунийская армия выбралась из ущелья. Позже Ганнибал не встречал в Альпах столь же серьезной опасности, однако тамошние жители пользовались любым подходящим моментом, чтобы захватить лошадей с их вьюками или пленных — усталых и обмороженных воинов, тащившихся все выше и выше в горы. Наконец пунийцы достигли перевала, через который открывался путь в Италию.[76]
Два дня Ганнибал стоял лагерем на перевале: воины, измученные трудным и опасным подъемом, должны были отдохнуть перед не менее трудным и опасным спуском. Однако полностью восстановить силы своего воинства Ганнибалу так и не удалось: стояла глубокая осень, наступили холода, а в ночь заката Плеяд (то есть 7 ноября) выпал снег. На рассвете Ганнибал приказал сниматься с места; воины шли медленно, как бы нехотя; на всех лицах, пишет Ливий, можно было прочесть выражение тоски и отчаяния. Тогда-то, выйдя вперед, Ганнибал показал им с вершины гор Италию, прилегающие к горной цепи плодородные поля в долине Пада. Ливий вкладывает в его уста примечательные слова: теперь его воины преодолевают на только стены Италии, но и стены Рима; теперь все пойдет как по ровному отлогому спуску; одна, в крайнем случае две битвы отдадут в их руки важнейшую твердыню и главный город Италии. Испытанное средство подействовало: надежда на близкое уже разграбление богатой и, казалось, незащищенной страны вдохнула в солдат Ганнибала новые силы.
Они спускались по узкой, крутой, заснеженной и скользкой тропе; одно неосторожное движение — и человек летел в пропасть. Так карфагеняне подошли к скале, около которой тропа еще больше сужалась и становилась еще круче. Обойти это место было невозможно: сначала шли по снегу, а затем начали скользить по голому льду, не имея ни опоры, ни возможности подняться; лошади, пробивая копытами лед, оказывались как бы в капкане и не могли двигаться дальше. Расположив свой лагерь на перевале, Ганнибал приказал расчистить дорогу от снега; у скалы его солдаты развели огромный костер и потом залили раскаленную скалу уксусом и, работая железными орудиями, проложили дорогу через разрыхлившуюся массу. По словам Аппиана [Апп., Ганниб., 4], дорога, построенная солдатами Ганнибала, продолжала существовать еще во II в. н. э.; она и тогда носила имя пунийского полководца — Ганнибалов проход. Через три дня можно было вывести в долину вьючных лошадей, которых тут же отправили на пастбища, и слонов. Дав утомленным воинам дополнительный отдых, еще через три дня Ганнибал оказался на равнине [Полибий, 3, 50 — 56; Ливий. 21, 32 — 37; Орозий, 4, 14, 3 — 4].