Ганзейцы. Савонарола
Шрифт:
Расчёт её оказался верным, потому что Александр при встрече с ней был более тронут, нежели разгневан. Он встал с кресла и обнял свою дочь с отеческой нежностью; при этом Лукреция робко объявила ему, что только тогда решилась прийти к нему, когда узнала о его одиночестве. Затем он ласково взял её за обе руки и, посадив рядом с собой, спросил, согласна ли она исполнить его волю относительно развода с мужем.
Лукреция ответила, что не только пребывание в монастыре, но никакие молитвы, истязания и посты не могут уничтожить её привязанности к Джьованни Пезаро и что она скорее готова умереть, нежели выйти замуж за кого-либо другого.
Голос её задрожал при последних словах, потому
Папа находился в довольно затруднительном положении, потому что уже назначил комиссию под председательством двух кардиналов, которая должна была заняться разводом и найти для этого достаточный повод. Граф Джьованни обратился к своему родственнику, Лодовико Моро, и умолял его о помощи; но миланский герцог ответил резким отказом, так как не хотел идти наперекор планам Чезаре Борджиа, который внушал общий страх.
Просьба Лукреции заставила Александра поколебаться в своей решимости. Одну минуту он рассердился на дочь, грозил, что отошлёт её в Испанию к своим родственникам, которые жили в Валенсии; но это была не более как мимолётная вспышка гнева. В следующую минуту он думал только о том, чтобы утешить плачущую молодую женщину, и обещал подумать о её просьбе; но при этом взял с неё слово, что она пробудет ещё восемь дней в монастыре San Sisto.
Лукреция с благодарностью поцеловала руку папы и обещала исполнить всё, что он требует от неё. Затем она заговорила о своей приятельнице Джулии Фарнезе, о воспитательнице Адриане и своей матери Ваноцце, так что её весёлая, задушевная болтовня мало-помалу вызвала воспоминания престарелого папы о многих счастливых часах. Он начал придумывать, каким образом исполнить желание Лукреции и снова доставить себе некоторые развлечения.
Лукреция вернулась в монастырь ещё на восемь дней, но не с тем, чтобы провести их в уединении и тихом созерцании, согласно обещанию, данному папе. Она хотела воспользоваться этим временем для личного свидания со своим мужем. Ей удалось без особого труда заручиться дозволением настоятельницы San Sisto, чтобы посетить папу в Ватикане, поэтому на этот раз она знала, как приступить к делу, чтобы добиться всего, что ей было нужно для путешествия в Пезаро.
Само собой разумеется, что Лукреция не могла открыто явиться в Пезаро, как супруга Джьованни Сфорца, и должна была устроить своё свидание с мужем таким образом, чтобы никто не подозревал о её приезде. Поэтому она отправила вперёд слугу, который снял ей помещение в одной из вилл поблизости Пезаро, и остановилась здесь со своей свитой. Но так как сам хозяин занимал часть виллы, то необходимо было подыскать для свидания более безопасное место.
Лукреция вспомнила о старой колдунье, предсказание которой произвело на неё такое сильное впечатление, и решилась воспользоваться ею в данном случае.
Старуха, по обыкновению, сидела у развалин древнего храма, где находилось её таинственное жилище, когда к ней подошла молодая женщина под густой вуалью в сопровождении слуги и подала ей письмо для передачи графу Джьованни Сфорца. Старуха вместо ответа потребовала, чтобы посетительница подняла густую вуаль, скрывавшую её лицо. Лукреция после некоторого колебания покорилась этому требованию. В памяти колдуньи тотчас же воскресло прошлое. Тогда уже знатные посетители показались ей подозрительными,
Она осторожно прокралась в замок и, передав по назначению письмо Лукреции, вернулась с ответом, что граф явится через несколько минут. Затем она дождалась прихода правителя Пезаро и, оставив супругов вдвоём, села у входа, чтобы сторожить их.
Свидание Лукреции и графа Джьованни было самое нежное и восторженное. Они искренно любили друг друга, и хотя им не раз приходилось расставаться прежде, но что значили эти разлуки на определённый срок, при постоянном обмене письмами по сравнению с тем, что им пришлось испытать в последнее время! Их разлучили насильственно, заставили прервать всякие отношения, лишили надежды увидеться когда-либо!
А теперь они не только встретились снова, но Лукреция говорила с уверенностью о возможности их скорого соединения. Она хотела просить папу, чтобы он отправил её с мужем в какую-нибудь отдалённую страну, где бы ничто не нарушало их счастья и Джьованни мог продолжать свою военную карьеру. Хотя среда, в которой выросла Лукреция, менее всего могла развить в ней сентиментальность, но под влиянием любви она искренно мечтала о том, чтобы найти где-нибудь вдали от Рима мирный уголок, где бы она могла вполне предаться своей привязанности.
Граф Джьованни в эту минуту также верил в возможность подобного исхода. Хотя всё зависело от папы и менее всего можно было полагаться на его обещания, но Лукреция рассчитывала на его отеческую привязанность к ней и не сомневалась в исполнении своих желаний.
Трудно передать словами, с каким горем, уверениями, бесконечными поцелуями и объятиями простились оба супруга. Лукреция, заливаясь слезами, вышла из развалин храма вместе с Джьованни, чтобы сесть на лошадь, которая должна была довезти её до виллы, где она оставила свою свиту.
Сам факт, что законно обвенчанные супруги могли только украдкой и с опасностью для жизни видеться друг с другом, служит лучшим доказательством испорченности нравов при папском дворе. Несмотря на их взаимную любовь, на то, что развод без основательных поводов строго запрещён католической церковью, папа решил признать брак недействительным в угоду своему порочному сыну и для удовлетворения его ненасытного честолюбия.
Старая колдунья ожидала обоих супругов у входа в развалины и приветливо улыбалась им. Чтобы загладить своё прежнее предсказание, напугавшее Лукрецию, и получить щедрое вознаграждение, она сделала вид, что не узнает своих прежних посетителей, и просила показать ладони их рук, если они желают узнать своё будущее.
Сивилла, получив согласие, сначала внимательно осмотрела руку Лукреции, затем графа Джьованни и сказала торжественным тоном:
— Я вижу одно, что рука синьоры принесёт благополучие и счастье знатному рыцарю, так же как и синьоре. Небо благословляет ваш путь, а после сегодняшней встречи всё пойдёт к лучшему...
Лукреция с неудовольствием взглянула на морщинистое лицо старой колдуньи и, подарив ей несколько золотых, вышла на дорогу, где её ожидал слуга с верховыми лошадьми. Джьованни ещё раз нежно простился с женой и вскочил на своего коня. Колдунья задумчиво смотрела на стройные фигуры молодых супругов, которые направились в разные стороны и не могли оторвать глаз друг от друга. Затем она махнула рукой и пробормотала вполголоса: