Гапландия

Касмалинский Максим

– Иди, отгоняй щас же!!! – ору я Бориске. Он вжимает голову в плечи и убегает из кухни.

Послышалось кряканье замка входной двери, которое тут же заглушил гул микроволновки.

– Он по инфантильности чудит. Пора уже взрослеть, давай отправим его на гвардейские сборы. Видел объявление недавно… – я не договорил.

В кухне возникли два молодых консьержа, одетых в патрульную форму. Сзади маячил Борис, он таращил глаза и виновато дергал плечами.

– Служба опеки, консьерж Пригорин, – представился один.

Второй выглядел глуповато, он жевал резинку, поэтому представился невнятно: «капрал такой-то».

– Шэлтер Александр, это вы? – спросил Пригорин и потянулся идентификатором к моей руке.

– В чем дело, что случилось? – сухими губами прошелестел я, подставляя запястье.

Идентификатор блямкнул, распознав мою скорбную личность. Паника: вчера нарушил… нет, я все помню. Постыдное подозрение: Норма настучала за крамолу. Или? Что я такого выкладывал вчера-позавчера? Вроде бы все в рамках. Голова закружилась, крошки на ламинате запрыгали.

– Проедем с нами.

Вибрирует на столе микроволновая печь, за дверкой ее шкворчит майонез.

– За что его? – бесцветным голосом обронила супруга.

– А я вас узнал, – объявил жующий капрал. – Вы Норма Шэлтер. «Фитнес в домашних тапочках, идеальная фигура». Мы смотрим ваш канал. Можете моей сестренке привет передать?

Пока супруга слащаво вещала в смартфон веселого капрала, я искал модель поведения. Что бы делали Корифеи Сети? Хилон непременно сослался бы на законы, Бибисевс – звонок высокому начальству. Африканка Ита – воззвание к подписчикам. Я не Корифей, но и не последний блогер, вести себя нужно, как бы то ни было, достойно, послушно.

Консьерж Пригорин предложил выдать телефон и тяжелым взбивающим жестом застегнул на руках мне наручники.

– Слушай, там труба в кабинете. Принеси, – попросил я озадаченного от происходящего Бориса. – Или в гостиной лежит.

Как ни стараюсь, а в голосе нет той убежденной мужественности, которая всегда восхищает подписчиков. Не впечатляю я зрителей – дизлайк, игнор, отправка в бан. Нужно собраться, включить силу воли, в любой момент за нами наблюдают.

– Хотелось бы знать подоплеку мероприятия.

Зачем я сказал «подоплека»? Анахронизм и базарщина.

– Основания задержания, – уточнил я.

– В отделе расскажут, – протянул капрал.

– Шэлтер! Вы все и сами знаете! – добавил Пригорин.

В том и беда, что не знаю. В прошлом году забрали нижнего соседа с тридцать девятого этажа, тоже кричал: «я ничего не сделал!». А следствие установило – чедрский шпион. По мне вопрос разъяснится, это бесспорно, но реноме, реноме… выпаду из категории. Когда еще просмотры наберут приличное число? Корифей Хилон мог бы сделать из задержания шикарное шоу. У меня, к сожалению, нет такого таланта.

Вернулся бледный Борька, сказал, что телефона нет нигде. Потерять трубу по пьяни – еще такого штрафа

не хватало. С другой стороны, пусть это будет тяжелейшим преступлением, которое я совершил. Не могут же арестовать за исторические байки о древних англосаксах. Или могут?

– Новые уставы приняты? – спросил я тихо у капрала. И с максимальной доверительностью добавил. – Я вчера загулял немного, одноклассника встретил. Изменения в законы не читал еще.

– Маячок отследи, – приказал капралу властный Пригорин. Он упивался ситуацией, видно, что в своей стихии: аресты, задержания.

– У вас может официальная бумага есть? – неуверенно спросил Борис у патрульных. Пригорин небрежно отмахнулся: «У нас все есть». А капрал, глядя на экран своего смартфона, доложил:

– Маячок не маячит. Выключена трубка евошняя.

– Я, наверное, потерял.

– Разберемся, – буркнул Пригорин. – На выход.

Челюсти завибрировали с отдачей в оба виска. Заломило затылок, атака паники через заслоны.

– Я даже зубы не успел почистить, – запинаясь, сказал я.

– Административку заплатишь, – сказал Пригорин и тут же поправился. – Заплатите.

– Соточка за телефон, полтинничек за гигиену, – проговорил капрал, подхватив меня под руку. – Бюджету прибыль, красота! Уже не зря злодея приняли.

Мой похмельный психоз был препровожден в прихожую, где с разрешения консьержей я начал обуваться. Из своей комнаты выскочил мелкий. Смешная мятая пижама, красные горошины на легкой белой ткани. Подбежал, обхватил меня за колено и заплакал во весь голос:

– Папа! Не уходи! Папа! Папочка!

– Норма, забери его! – крикнул я.

Сынок понял, что происходит, он знает про аресты, наручники, патрульных – и это не хорошо. Зачем криминальные ролики? Детям – зачем?

– Папа! Останься! – кричал Давид. Борис оторвал его от моей ноги, но маленький стал колотить ладошками по куртке консьержа. – Развяжи папу! Отпусти! Отпустите!

Капрал накинул мне на плечи пальто и выставил меня на площадку. Пригорин вылез следом и захлопнул дверь.

– Вот зверек! – со злобным восхищением проговорил он. – Чуть палец не откусил.

Из-за двери слышны были стоны Давида: «Папа, папочка, куда?..». Капрал шмыгнул носом и потер левый глаз тыльной стороной ладони. Этой же рукой толкнул меня в спину.

Лифт был заблокирован на нашем этаже. Меня ткнули в устав Гапландии. Кабина поехала вниз.

В вестибюле старый консьерж сказал то ли мне, то ли коллегам:

– Попался голубчик.

Мне захотелось сказать, что я не скрывался и готов всегда явится по первому вызову. Это подтвердила собака во дворе, провожая нас сочувственным взглядом. Дорогой ты мой сукапес! Только вчера познакомились, кто мог бы подумать? Собака рыкнула – все разъяснится, мы еще посидим на ступеньках, повоем, попьем вискаря.