Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Шрифт:
— Джиллан… Но что ты тогда делаешь здесь? Врата?.. — Он выпрямился. — Они tie могут держать Врата открытыми так долго…
— Это же мне сказал и Хирон, — без раздумий ответила я. Он снова взглянул на меня своими зелеными глазами.
— Хирон?.. Он сказал тебе это! Но почему тогда ты не ушла?
— Мне вернуться? Ты хочешь бросить меня?
Его туманное лицо ничего не выражало, и в зеленых глазах тоже ничего нельзя было прочесть. Может быть, его путь не был моим? Между нами воцарилось молчание,
— Если эта дверь закроется, нет ли другой, которую мы сможем открыть? — Нет, я не ждала, что он сможет ответить мне на вопрос, я только надеялась, что мне удастся отвлечь его от мыслей.
— Я не знаю. Хирон напрасно обнадежил тебя, сказав тебе об этом…
— Хирон ни о чем не предупредил меня. Но я раньше уже была в этом мире, и мне все это представляется сном. Но ото сна можно проснуться.
— Сон? — Он шевельнулся и снова ожил. Он протянул ко мне руку, словно хотел притянуть меня к себе, но я почувствовала только прикосновение чего-то туманного; тень, а не плоть. Херрел отпрянул назад.
— Что это? — прошептал он.
— Для меня ты — всего лишь тень, — спокойно ответила я.
Он поднес свою руку к глазам, словно хотел убедиться в его реальности.
— Но она настоящая, из мяса и костей.
— Для меня ты — всего лишь тень, — повторила я.
— Сон! — Он ударил своим нереальным кулаком по камню. — Если мы попали в мир снов…
— Как же нам вернуться?
— Да, пробуждение… Расскажи мне все, что ты можешь вспомнить об этом мире!
Я не знаю, почему он этого хотел, но я повиновалась и рассказала ему о лесе и появлении птицы.
— Птица? — прервал меня Херрел. — Ну что ж, они не нарушили своей клятвы. Это был проводник, посланный отрядом.
Когда я закончила свой рассказ, Херрел некоторое время задумчиво молчал.
— Если это сон, — сказал он наконец, — тогда мы все еще лежим в одной из Серых Башен. И если мы не сможем проснуться, то потеряем все. Чем глубже наш сон, тем меньше шансов проснуться, — Херрел поглядел вдаль. — Если мы всё ещё хоть частично связаны с нашим временем, нашим миром и нашими телами, то, возможно, нам удастся вернуться. Может быть, мы сможем проснуться, если попытаемся объединиться с нашими телами, находящимися там. Я не вижу другого пути.
— Но я не вижу ни одной четкой картины, на которой я смогла бы сосредоточиться… — Я только бегло вспомнила кровать, которую установили в одной из Серых Башен, кровать, на которой лежала я, а рядом со мной лежал Херрел.
— Я знаю одно! — Он положил свою руку на мою, и я почувствовала только легкое прикосновение, словно к моей плоти прикоснулось перышко. — Слушай меня внимательно… — И он в подробностях описал мне всё помещение в одной из башен, пока я не увидела его, часть за частью.
— Теперь ты видишь, Джиллан?
— Ты
— Теперь мы оба сделаем то, что уже делали прежде. Мы направим всю свою волю на то, чтобы вернуться в наши спящие тела и проснуться. Начнем!
Я закрыла глаза и представила комнату, которую Херрел обрисовал мне. И в центре этой комнаты — кровать, на которой лежала Джиллан, Джиллан, которую я должна была найти. Я сконцентрировалась на этой Джиллан, не только на ее спящем теле, но и на всем остальном, что было Джиллан, и что во сне так далеко отстояло от этого тела…
Я проснулась. Но действительно ли я спала? Я испугалась, что, открыв глаза, снова увижу свет чужого мира. Я собрала все свое мужество…
И увидела серые, очень древние стены, увидела настенные занавеси, подгнившие от времени. Я проснулась! Джиллан снова стала Джиллан, и я знала, что я, наконец, снова стала совершенно полноценной.
Херрел! Я быстро повернула голову, чтобы увидеть того, кто лежал рядом со мной на кровати. Это был Херрел, и он был словно мертвый. На нем была кольчуга, его сильные руки покоились на рукоятке обнаженного меча. Шлем его лежал рядом с головой.
— Херрел? — Поднявшись, я увидела, что одета в богатую одежду из зеленой и серебристой ткани, вышитую маленькими, молочно-белыми драгоценными камнями, которые вспыхивали при каждом моем движении.
Я озабоченно нагнулась над Херрелом.
— Херрел?
Он открыл глаза.
— Да…
Затем он отложил свой меч в сторону, чтобы протянуть руки и привлечь меня к себе. Несколько мгновений мы лежали, прижавшись друг к другу, потом я нашла его губы, вся охваченная желанием, которое было так же велико, как и его.
Потом он немного отстранился, и взгляд его стал изучающим, но губы улыбались.
— Мне кажется, моя дорогая леди, что в этой войне мы стали хорошими товарищами, а теперь нам надо постараться остаться ими и в мирное время.
Я тихо рассмеялась.
— Я буду твоей верной спутницей, мой храбрый Лорд!
Он встал с кровати и помог встать мне. Длинные складки на платье из тонкой материи тяжело ниспадали к моим ногам и мешали мне двигаться.
— И все это великолепие для меня? — заметила я.
Херрел взглянул на платье.
— Они сочли нас мертвыми и оказали нам последние почести, которых никогда не оказывали нам, когда мы были живыми.
Внезапно у меня появилось ощущение, что это тяжелое платье связывает меня с прошлым. Я отпустила руку Херрела, и мои пальцы принялись быстро расстегивать застежки и развязывать завязки, пока я, наконец, не смогла снять это тяжелое великолепие и не осталась в коротком нижнем белье. Я бросила это великолепное платье на кровать.
Херрел взглянул на меня.