Гарантирую жизнь
Шрифт:
Вертолет продолжал нестись сквозь мрак и дождь, повиснув вне времени и пространства в бесконечной яме без единого проблеска света. Казалось чудом, что он еще не упал, не врезался в дерево или в столб линии электропередачи.
Давление на мозг пассажиров усилилось. Тям – по словам Пахома, – или пси-пространство вокруг машины гудело колоколом, заставляя людей бороться со своей психикой, отзывающейся на внешнее воздействие странными видениями и звуками.
Никифор был сосредоточен на управлении, да и нервы имел крепкие, поэтому на него гипноатака конунгов действовала меньше. Дмитрию же начали
Тарасову тоже почудилось присутствие в кабине постороннего человека, похожего на отца и майора Тихончука одновременно, однако «серебряный мальчик», сидевший на коленях, время от времени гладил его по руке, и видения отступали.
– Мы уже близко… – начал Пахом, вытягивая руку вперед.
И в это время наперерез вертолету метнулась крылатая черная тень и врезалась в лобовое стекло кабины.
Тарасову показалось, что тень пробила блистер и лопнула клубком огня. Вскрикнул Никифор, выпуская штурвал из рук и прижимая ладони к глазам. Вертолет клюнул носом, по дуге устремился вниз, к земле.
Глеб перехватил штурвал, пытаясь выровнять полет и сбросить скорость. Ему это удалось практически перед столкновением с кронами деревьев. Толчок был достаточно сильным. Защищая корпусом и руками Сергия, Тарасов врезался плечом в приборную панель, а головой в штурвал. В глазах потемнело.
Лопасти винта срезали несколько вершин у берез и сосен, вертолет ударился салазками о бугор, подскочил, снова грохнулся пузом о землю, лопасти винта врезались в мощный ствол ели и разлетелись как стеклянные. Двигатель заглох. Движение прекратилось.
Тарасов пришел в себя первым, пошевелился, пытаясь приподнять какой-то груз на спине, и только потом сообразил, что этот груз – мощное давление пси-поля, сконцентрированного на местности вокруг упавшего вертолета.
– Живы? – раздался слабый голос Дмитрия.
– Я ничего не вижу, – глухо отозвался Никифор, по-прежнему зажимая руками лицо. – По-моему, я ослеп…
Сергий в объятиях Тарасова пошевелился.
– Дядя Глеб, я его посмотрю.
Тарасов отпустил мальчика, тот перебрался к скорчившемуся Хмелю, погладил его по голове, по рукам, по лицу, проговорил серьезным тонким голоском:
– У березы заболи, у дяди Ника не боли…
Никифор посидел несколько мгновений в той же позе, отнял руки от лица.
– Вижу… свет вижу!
Он разглядел фосфоресцирующие циферблаты приборов на панели управления.
– Ты меня вылечил!
– Выходите, быстрей! – появился у дверцы кабины Пахом. – До горы всего полсотни шагов, надо успеть взобраться наверх.
Преодолевая странное оцепенение, едва слыша голос проводника сквозь усиливающийся струнный звон в ушах, Тарасов вылез из кабины с мальчиком на руках, спотыкаясь, побрел за Пахомом, удивляясь, почему он видит его спину, вертолет, деревья вокруг. Потом понял: под ногами начала светиться почва и трава!
Лес как бы протаял в глубину, повис в воздухе на фоне голубовато-бежевого свечения. Впереди над ним глыбой полупрозрачного зеленоватого стекла проявилась гора, чем-то действительно похожая на птичье крыло.
– Быстрее, умоляю! – подстегнул беглецов гортанно-хриплый
Бежать по скользкой мокрой траве было трудно, то и дело под ноги подворачивались камни, груды веток, ямы и бугры. Первым к подножию горы выбежал Дмитрий и остановился, вскинув пистолет. Впереди, метрах в сорока, на полого поднимающемся склоне с несколькими вросшими в землю валунами и кипами кустарника, стоял человек в длинном коричневом свитере и зеленоватых брюках, длиннолицый, с узким, как щель, ртом, с гривой черных волос. Он стоял, сложив руки на груди, поставив ногу в сапоге на камень, и с полупрезрительной усмешкой смотрел на приближающихся мужчин.
Тарасов остановился за спиной Дмитрия, опустил на землю начавшего вздрагивать в ознобе Сергия. Ощущение нависшей над ними гигантской каменной плиты достигло апогея. Хотелось закрыть голову руками и забиться в какую-нибудь щель.
Последним к товарищам присоединился Никифор, у которого еще не восстановилось полностью зрение.
Из-за спины человека в свитере вышел еще один незнакомец в длинном блестящем лиловом плаще. Бритая бугристая голова его блестела как полированная.
– Не нравится мне это место, Харитон, – сказал он мрачным басом. – Здесь пахнет чужим повелеванием. Забираем мальчика и уходим отсюда.
– Все в порядке, Аксель, – отозвался мужчина в свитере. – Мы здесь не задержимся, но я хочу понять, почему выбор волхвов пал на этих людей.
Бритоголовый Аксель угрюмо глянул сверху вниз на молчаливую триаду, и всех троих качнуло странным холодным ветром, казалось, пронизавшим их насквозь.
– Это просто курьеры, профи боя…
– Не просто, Аксель, это триада, владеющая каким-то секретом. Простые курьеры не прошли бы так далеко без подпитки силой.
– Им помогали волхвы. Кстати, ты сам сначала начал охотиться за ведуньей, которая провела тебя как мальчишку. Еще немного, и мы бы не успели перехватить отряд, до зоны непрогляда осталось всего полсотни километров.
– Все мы иногда ошибаемся. А волхвы предпочитают не вмешиваться в физическое противостояние, соблюдая принципы своей мифической духовной свободы. Ну, что, парни, сами отдадите пацана или предпочтете умереть за него в бою?
Конунг иронически усмехнулся.
– Предлагаю обмен: жизнь на мальчика. Отдадите сами – жизнь гарантирую.
Мужчины переглянулись.
– Да пошел ты!.. – сквозь зубы проговорил Никифор, вскидывая «винторез».
В то же мгновение на головы триады обрушился тяжелый физически ощутимый удар, едва не сваливший их с ног. На некоторое время они потеряли способность оценивать обстановку, чувствовать и соображать, полуослепшие и полуоглохшие, не способные сдвинуться с места или пошевелиться.
– Иди ко мне, змееныш, – улыбнулся конунг Харитон, поманив Сергия пальцем.
«Серебряный мальчик» отступил к ноге Тарасова. Глаза его стали огромными, наполнились голубым сиянием, волосы на головке вспушились, заискрились крошечными молниями.
– Гляди-ка, не хочет! – удивился бритоголовый. – Что же ты, Харитоша, не можешь справиться с ребенком?
Конунг в свитере нахмурился, глаза его метнули черное пламя.
«Серебряный мальчик» схватился за голову, тоненько закричал: