Гарантирую жизнь
Шрифт:
– Дяденька, миленький, не надо, мне больно!..
Этот крик словно открыл в душе Тарасова запасы сил, сбросил оковы, освободил парализованные гипноатакой конунга мышцы. Глеб рванулся вперед, выстрелил в конунгов из «глушака».
Новая волна оцепенения заставила его остановиться.
Зато вышел из-под контроля черных магов Дмитрий, прыгнул вперед, разряжая в них пистолет-пулемет, и тоже замер, получив парализующий импульс.
Но одновременно с ним преодолел шок Никифор, выстрелил из винтовки, попал в бритоголового Акселя, и тот с изумленным криком схватился
Этого оказалось достаточно, чтобы очнулся Тарасов, снова рванулся вверх по склону, разряжая в противника пси-генератор. Остановился, парализованный. Но бросился вперед Дмитрий, затем Никифор, и так они продвигались к озадаченным отпором черным магам до тех пор, пока в бой не вмешались другие лица.
Сначала помощь пришла к конунгам.
Чуть выше по склону горы на голом глинистом бугре появился еще один человек, худой, высокий, с невыразительным серым лицом, в шляпе с высокими загнутыми полями, превратившей его в ковбоя. На нем были рубашка с короткими рукавами и шорты, будто он только что прилетел с юга.
Его появление позволило слегка растерявшимся конунгам сосредоточить пси-атаки на каждом из защитников «серебряного мальчика», и ситуация резко изменилась не в их пользу.
Никифор получил гипноприказ открыть огонь по своим товарищам, попытался бороться с внушением, но добился лишь временного смещения внимания: руки его дрожали от усилий сдержать воздействие, глаза слезились, и несколько пуль из «винтореза» он выпустил мимо, с каждым разом стреляя все опаснее.
Воля Дмитрия сломалась не сразу, он успел-таки выпустить в конунгов весь запас парализующих игл из «ерша» и очередь из «гороха», попал в бритоголового мага, но больше ничего сделать не успел. Владеющие бесконтактным воздействием конунги нанесли очередной фрустирующий пси-удар, и у Булавина отнялись руки и ноги.
Дольше всех держался Тарасов, благодаря талисману и поддержке «серебряного мальчика», взявшего на себя часть излучения. Глеб добежал до конунга Харитона и в последний миг, перед тем как потерять сознание, – у него внезапно остановилось сердце, – сильнейшим ударом в лицо сломал магу нос.
На этом бой мог бы и закончиться, телохранители Сергия, по сути, выбыли из строя, становясь легкой добычей конунгов, но тут подоспела помощь триаде.
Лес вокруг горы, продолжавшей светиться изнутри, вдруг словно взорвался, и на конунгов выплеснулась волна зверей и птиц!
Здесь были волки, лисы, росомахи, рыси, олени, сохатый и даже семейство медведей, а птичье войско состояло из двух десятков видов от стрижей и соек до сов и ястребов.
Несколько секунд конунгам пришлось обороняться от клыков, когтей и клювов, пока наконец, разъяренные атакой, искусанные, исцарапанные, они не сотворили заклинание, повергшее звериные стаи в паническое бегство. Не убежали вместе со всеми только волки, вцепившиеся в чужаков мертвой хваткой. Их пришлось добивать заклятиями «черного покоя», на что тоже ушло какое-то время, и это позволило прийти в себя Никифору: он снова перенес огонь из винтовки на врагов и в третий раз попал в бритоголового Акселя,
Получив пулю в живот, бритоголовый конунг бежал с поля боя.
Однако это была еще далеко не победа триады и ее помощников, несмотря на поредевшие ряды конунгов и временное отвлечение Харитона на лечение сломанного носа. Черные маги снова получили помощь в лице прибывших к месту сражения двух коллег – молодого, смуглолицего, с бородкой и усиками, одетого в спортивный костюм, и могучего, с метровой ширины плечами мужчины с круглой головой и коротким седым ежиком волос.
Ситуация снова изменилась не в пользу спутников «серебряного мальчика», застывшего в траве с широко раскрытыми глазами и прижатыми к груди кулачками.
Никифор выстрелил в последний раз – кончились патроны, выхватил пистолет, но сухопарый «ковбой» в шляпе и шортах выкинул в его сторону сжатый кулак, с перстня на пальце вылетела фиолетовая молния, вонзилась в грудь Хмеля, и капитан упал.
– Какого дьявола вы с ними возились так долго? – проговорил молодой спортсмен, подходя к силившемуся подняться Дмитрию, и брезгливо ударил его ребром ладони по затылку. Булавин раскинул руки, затих. Спортсмен подошел к Никифору, вынул из его руки пистолет, прицелился в голову.
– Вы недооценили этих парней, пан Харитон, они вас едва не провели. – Он выстрелил, но попал Хмелю не в голову, а в плечо. – Вот черт! Я промазал! – Он снова навел ствол «котика» на Никифора.
– Не играйся, Кибир, – бросил конунг в свитере, озабоченно поглаживая нос. – Забирай мальчика, уходим.
Молодой человек выстрелил – и снова не попал!
– Что за дьявольщина?! Прицел сбит, что ли?
– Подними руки! – раздался вдруг за его спиной четкий, хотя и негромкий голос.
Конунги замерли.
Из леса в двадцати шагах от горы вышел мужчина в зеленоватом плаще, делавшем его почти неразличимым на фоне леса, держа в руке автомат с подствольным гранатометом. Это был Ираклий.
Оглянувшийся на него смуглолицый маг скривил губы, демонстративно приставил к виску Никифора пистолет, но на курок нажать не успел. Хмель вдруг вывернул голову из-под ствола, рывком за ногу отбросил конунга в сторону, и тотчас же Ираклий выстрелил.
Сорокамиллиметровая граната вонзилась в бок спортсмена, раздался взрыв, рука с плечом отделилась от туловища конунга, полетели брызги, осколки костей, клочья одежды. Его тело пролетело по воздуху несколько метров и свалилось в кусты бесформенной массой.
Стало совсем тихо.
Ираклий навел ствол автомата на застывших конунгов.
– Вот и настал ваш судный день, холуи Сатаны! Не хотите помолиться?
– Кажется, ты нас подставил, Харитоша, – женским голосом проблеял широкоплечий конунг. – Во всяком случае, Витязя ты проморгал. Нюх потерял?
– Он один, – презрительно отмахнулся Харитон. – Кибиру просто не повезло. Добиваем его и уходим.
– Давно пора, – буркнул «ковбой».
– Добивайте, – пожал плечами здоровяк с женским голосом. – А я пока заберу мальчишку. Или, может быть, его просто убить?