Гарантирую жизнь
Шрифт:
– С чего ты взял, что меня шлепнут? Я не совершил ничего… – Глеб замолчал, заметив над лесом, на фоне розовых закатных облаков, летящее черное пятнышко. – Какая интересная птица!
– Где? – завертел головой Черкес.
Глеб остановился. Они были уже рядом с бараком хозблока. Солнце зашло за лесную гребенку, от деревьев протянулись через всю территорию базы длинные тени. Пятнышко приблизилось и приобрело четкие очертания прямоугольника. Теперь его заметил и Черкес.
– Ёлы-палы! Что это за хреновина?!
Тарасов пристально вгляделся в медленно вращающийся прямоугольник,
– Что вы там застряли? – долетел до застывших Глеба и Черкеса голос Тихончука.
Они переглянулись.
– Это, наверное, лист бумаги, – предположил Николай.
– Такой ровный?
– А что тогда?
Черный прямоугольник продолжал кружиться на одном месте, потом неуверенно полетел прочь, к стрелковой траншее базы, и затерялся в тени деревьев.
– Какого дьявола, Черкес?! – снова крикнул Тихончук. – Тебе помочь?
Николай опомнился, тронул задумчивого Тарасова за рукав.
– Пошли, еще сдуру пристрелит!
В хозблоке в этот вечерний час уже никого не было. Черкес открыл входную дверь, затем дверь бытовки, сделанную из толстых сосновых досок и обшитую металлическим листом, включил свет.
– Вот твои апартаменты типа «люкс», Старый. Извиняй, что нет кровати и удобств. Спать придется на полу и без матраса.
– А как насчет отправления естественных надобностей?
– Придется потерпеть. Могу поискать на кухне какую-нибудь посудину в качестве параши.
Глеб улыбнулся.
– Не надо, до утра я как-нибудь дотерплю.
– Ну, тогда ладно. – Черкес сунул ладонь для рукопожатия. – Извиняй, если что, Старый, и держись. Может, еще все и образуется.
Он ушел.
Дверь закрылась, заскрежетал в замке ключ.
Глеб оглядел тесное помещение, заставленное коробками, ящиками с инструментом, бутылями, садовым инвентарем, взвесил в руке лопату, нашел глазами молотки, ломики, металлические штыри для сварки, и кивнул сам себе: в случае чего все это годилось в качестве оружия. Сажая его сюда, Хохол явно дал промашку. Хотя, с другой стороны, против автоматов и пистолетов-пулеметов лопаты и ломы – слабая защита.
Глеб прошелся по бытовке, оглядывая запасы облицовочной плитки, постучал костяшками пальцев по оштукатуренным стенам.
Две стены были кирпичными, толстыми, глухими, третья тоже оказалась кирпичной, но уже тоньше, сложенная в полкирпича. Ее при определенных условиях можно было пробить ломиком или молотком. Четвертая стена озадачила Тарасова. Она явно была деревянной, представляя собой перегородку, но при этом казалась гораздо мощнее первых трех, а главное – опаснее.
Глеб выключил свет, постоял у стены, привыкая к темноте, и напряг «второе» зрение, помогавшее ему ориентироваться в полной тьме.
Он увидел слабо светящуюся решетку, пронизывающую толщу стены, и понял, что она опутана электрическими проводами с немалым напряжением. Кто-то позаботился о том, чтобы с этой стороны в бытовку
Пожав плечами, – бежать он пока не собирался, будучи уверенным, что все обойдется, – Глеб нашел тюк с ватниками, соорудил из них на полу постель и улегся, вспоминая расставание с Софьей, щебетание девочек. Однако уснуть ему не дали. Острое чувство неуюта заставило его сначала прислушаться к звукам, долетавшим в бытовку со всех сторон, а потом и привести себя в боевое состояние. Ощущение было такое, будто к зданию с тихим шуршанием подползали ядовитые змеи.
Глеб посмотрел на циферблат часов: начало первого. Самое время устраивать допрос с пристрастием, особенно если надо заставить человека признаться в преступлении, которого он не совершал. Но возможен и другой вариант: пришла трезвая мысль – если начальство решило не связываться с руководством ФАС и просто-напросто «сдать» своего сотрудника. Такие случаи нередки в среде спецслужб, особенно тех, что работают на определенный политический клан или частное лицо. Остается невыясненным вопрос: за какие такие прегрешения фасовский «Зубр» и ЧК Хмеля пытаются ликвидировать капитана Тарасова, не признающего за собой никакой вины? Ежели только не считать таковой ликвидацию преступной группировки, похищавшей людей.
Обострившийся слух уловил звуки шагов нескольких человек. Действительно, к хозблоку подкрадывались сразу с трех сторон. Причем каждый из гостей тщательно прятался от остальных, что говорило о самостоятельности действий трех групп.
«Кажется, я снова в эпицентре пересекающихся интересов, – подумал Тарасов. – Хорошо бы использовать эту ситуацию».
Однако он был заперт и предпринять первым что-либо не мог. Надо было ждать начала действий гостей.
Шорох у входной двери. Звук вставляемого в замок ключа.
Шорох со стороны столовой: какие-то люди уже проникли в хозблок и направлялись к бытовке.
Глеб взял в правую руку монтировку, в левую – две облицовочных плитки, которые можно было использовать в качестве метательных пластин, встал за ящики справа от двери.
Скрип открываемого замка наружной двери.
Те, что уже были в здании хозблока, остановились у бытовки. И тотчас же дверь в бытовку – Глеб не поверил своим ощущениям! – беззвучно приоткрылась. В проеме сформировалась зыбучая тень. Тарасов поднял монтировку и едва удержал руку, услышав торопливый шепот:
– Капитан, это друзья! Мы хотим вас освободить! Быстро выходите отсюда!
Говорила женщина.
– Кто вы? – прошептал удивленный Глеб.
– Объясняться будем потом. За вами пришли две разные конторы, не считая нашу, надо использовать данное обстоятельство.
– Я тоже думал об этом.
– Вы знаете, что за вами охотятся из разных лагерей?
– Я это чувствую.
– Мария, время! – послышался другой шепот, мужской.
– Выходите, капитан, двигайтесь за нами.
Глеб выскользнул из бытовки, видя перед собой два сгущения темноты. Его плеча коснулась чья-то рука.