Гардемарины, вперед! (1 и 2 части)
Шрифт:
— Приеду вечером! — кончил он свою речь, затем стоящие под дверью услышали шум падающего предмета и злобный вопль: «Я тебе,уроду немытому,с чем велел кармин смешивать? С крепким аммиаком! А ты с чем, пентюх, мешал?» Евстрат заскулил, дверь в тот же миг распахнулась, и из нее прямо на руки гайдуков выпал ошалевший от ужаса зловредный конюх. Гайдуки сунулись было посмотреть, что происходит в горнице и какая по ней «ходит реакция», но увидели только клубы дыма и поспешно захлопнули дверь.
И пошли неожиданные визиты… Через час после шумного отъезда гайдуков Черкасской приехал посыльный от
— Гаврила, отпирай!- кричал Лука.- Зовут тебя, убийцу!
— Приеду вечером,- вопил Гаврила.- Не могу при реакции оставить дом. Погибнем все.
В числе прочих побывал и Саша Белов, но его визит остался словно и незамеченным, господа кататься уехали, и весь сказ.
Единственной посетительницей, для которой Гаврила открыл дверь, была горничная госпожи Рейгель. Или женский голосок тронул сердце парфюмера, или «реакция» пошла на убыль, но только он пустил горничную в жарко натопленную горницу, а через четверть часа она вышла оттуда, сжимая в руке склянку с лечебной мазью.
Никита с Алешей вернулись вечером очень веселые и оживленные.
— Гаврила, ужинать! — с порога крикнул Никита.
— Они не принимают,- строго, без намека на ехидство, сказал Степан.
— Что, что?- озадачился хозяин.
— Кушать подано!- эхом прокатился по дому голос Луки. Они прошли в столовую. На круглом блюде дымился ростбиф, украшенный свежим горохом и салатом, тут же была щука с хреном, горка румяных пирожков и квасник, полный клюквенным, охлажденным на льду морсом.
— Я голоден, как сто чертей!- крикнул Никита, завязывая салфетку.
— А я, как двести,- вторил ему Алеша, вонзая вилку в щучий бок.
Но им не суждено было насладиться трапезой. «Опять едут!»- закричал Степан. За окнами раздался цокот подков, крики, кто-то забарабанил в окно. Лука испуганно замер, истово глядя в глаза хозяину.
— Гаврилу…- кричал надсадно чей-то голос,- чтоб при барыне неотлучно… пока ланиты прежнего вида не примут!
— Что это значит, Лука?
— А это то значит,- начал дворецкий дрожащим голосом,- что Гаврила ваш сребролюбивый — убийца и колдун.- Он не выдержал и сорвался на крик, впервые потеряв в барском присутствии всякую степенность. — Это гайдуки от боярыни Черкасской шумят. Разнесут сейчас дом в щепу! А лекарства Гавриловы не иначе как диавол лизнул, потому что они христианскую кровь отравляют. Я здесь все написал!
Лука торопливо достал из-за пазухи смятый листок и вложил в руку изумленному Никите.Парадная дверь дрожала под ударами, раздался звон выбитого стекла.
— Не пускайте этих сумасшедших в дом!- крикнул Никита.
— Евстрат все может подтвердить,- не унимался Лука.- Ад поминает, геенну огненную в помощники зовет. Эту бумагу надо отнести куда следует, а Гаврилу вязать!
Никита обратился к бумаге, за его спиной охал Алеша.
«Гаврила-камердинер, хоть и вид имеет благочестия, на самом деле жаден, нагл, надменен, напыщен и гадок, понеже в церковь не ходит, молитву творит поспешно, а в горницах его на иконе замутился лик святой, глядя на его поганые действа…»
Никита посмотрел внимательно на Луку.
— И куда ты собираешься ЭТО
— Простите, Никита Григорьевич, бес попутал, — и крикнул громко, — Степан, снимай оборону, я мазь несу. Гаврила изготовил и велел всем порченым давать по две банки!
Крики за окном стихли.
— Никита, а Гаврила и правда ад поминает,- со смехом сказал Алеша, дочитывая донос Луки. — Слушай, «Ад лок»… потом «ад экземплюм…»
— Да это латынь! «Ад лок»- для данного случая, «ад экземлюм»- по образцу… Пойдем! Надо спасать нашего алхимика. Он с размахом торгует. Завтра весь город запестреет прыщами, как веснушками.
Под дверью камердинера сидел казачок.
— Заперлись, — сказал он почтительно.
— Гаврила, отопри. Это я!
Неприступная дверь сразу распахнулась. Гаврила отступил в глубь комнаты и повалился на колени.
— Никита Григорьевич,каннибал ад портом! Не виновен я! Евстрат, бездельник пустопорожний, напутал. Теперь прыщи надо мазью мазать, и через неделю все пройдет, потому что «Врач лечит, природа исцеляет!» Сами учили. Что делать, Никита Григорьевич? Прибьют ведь меня!
— Помолчи. Пока за окном тихо. Лука им глотки твоей мазью смазал. Алешка, беги, вели закладывать карету. Пусть подадут ее к черному ходу. Провизию в корзину. Поужинаем в дороге. А я сейчас записку Сашке напишу, чтоб он не волновался. Гаврила, все шкафы запри, двери на замок, если не хочешь, чтобы разгромили твою лабораторию. И скорее, скорее… Мы едем в Холм-Агеево. Там нам никакой Ганнибал не страшен. Вперед, гардемарины!
14
Уже Лопухины, Бестужева Анна Гавриловна и все пытаные и наказанные в сопровождении отряда гвардейцев ехали к месту ссылки, уже начали затягиваться раны на их спинах, а дела по раскрытию заговора не только не прекращались, но продолжали жить еще более полнокровно, словно созданный руками алхимика фантом. Следственная комиссия, оставив надежды увязать вице-канцлера с его опальной родственницей, рьяно искала против него новые улики. Франция и Пруссия активно ей в этом помогали.
Бестужев был в курсе всех дел, перлюстрация писем в «черном кабинете» шла полным ходом. Английский посланник в Париже писал английскому же представителю в России Вейчу: «Французы теперь стараются достать фальшивые экстракты и прибавить к ним еще такие вещи, которые должны повредить вице-канцлеру Бестужеву. Так как они эти фальшивые документы хотят переслать императрице, то уведомите об этом тамошнее правительство и употребите все средства для открытия такого наглого и ужасного обмана».
«Стараются, значит, — думал Бестужев. — Если мой архив всетаки попадет к императрице, я воспользуюсь этим письмом и докажу, что похищенные бумаги — фальшивые… Но если французы ищут фальшивые экстракты, значит, подлинных у них нет. Где ж они?»