Гарем-академия 1. Чистильщица
Шрифт:
Даари растерянно повернулась, от удивления чуть не стукнувшись об угол стола.
— Ясно, — сказала дама, когда Даари закончила оборот.
Затем она выпростала руки из-под болеро, достала из одного рукава магфон и, набрав номер из быстрого набора, сказала спокойным тоном:
— Форменное платье десятого ранга, размер восемь, две шпильки, украшенные турмалином, а также карнавальную маску цвета «оперенье горлинки». Все это доставь в кабинет сто три в башне Небесного Порядка.
Выслушав ответ собеседника на другом конце звонка, дама повелительным
— Карнавал в честь осеннего солнцестояния был всего месяц назад, маску несложно найти. Иначе я решу, что ты не справляешься со своими обязанностями. Да, и сама приходи, надо сделать прическу.
Затем, отработанным жестом повесив трубку и отправив магфон обратно в рукав, дама светским тоном произнесла:
— Лицо, конечно, у тебя страшно изуродовано. Негоже, чтобы светлый взор Дракона такого касался. Но мы и пострашнее девиц прихорашивали.
Даари стиснула зубы, проглотила рвущийся наружу вопль «Да Дракон буквально три часа назад со мной разговаривал и ничего, светлый взор не отвалился!» Ее сжигали стыд и гнев в равных пропорциях. Кое-как справившись с собой, Даари спросила максимально вежливым тоном:
— Правильно ли я понимаю, милостивая госпожа, что меня удостоит аудиенции сам Владыка, и вас обязали меня подготовить?
Дама хмыкнула.
— Неглупа, но невежественна. Чему вас только учат теперь в школах! Обращаешься правильно, но не «обязали меня подготовить», а «вы окажете мне честь своими наставлениями, чтобы я, неразумная, не опозорилась». Так надо говорить.
— Прошу прощения, — Даари поклонилась, чтобы скрыть гримасу. Тоном приходится быть вежливой, но лицо дама не заметит. Хотя бы потому, что вообще почти не смотрит на Даари.
— Так-то лучше! — дама действительно не заметила.
Покончив с «наставлениями», она уселась на свободный стул за ближайшим к двери столом и замерла, как будто тишина и молчание в комнате ее ничуть не тяготило.
У Даари чесался язык спросить, что за платье «десятого ранга», когда рангов всего девять (девятый — самый низший), но прикусила язык. Наверное, решила она, это какой-то внутренний сленг дворцовых служб: десятым рангом называют таких, как она, Даари, случайных диковин, которых зачем-то показывают Дракону.
Вот, кстати, кто хорош: вместо того чтобы еще раз заглянуть к ней и сказать нормально, что он по ее поводу решил, разыгрывает фарс с полной официальной аудиенцией!
Ну правильно, он бессмертный, непостижимый и вообще самый главный, играет судьбами людей, а она тут отдувайся!
(Даари специально растравляла гнев, чтобы не поддаться страху: аудиенция у Дракона могла означать все что угодно, но скорее плохое. И то, что ее приказали переодеть и причесать, отнюдь не обнадеживало: Дракону даже заключенных из тюрем представляли в пристойном виде.)
Спустя примерно четверть часа тягостного молчания вошла девушка лет на пять постарше Даари, тоже в форме придворной дамы, но младшей (юбка светло-серая, пелерина розовая). Она принесла красивое бледно-голубое
Девушка, так же, как ее начальница, не представилась, только помогла Даари одеться, отдавая короткие команды, расправила на ней складки платья, и быстро переложила ее косу в уставную прическу, одинаковую для адепток и младших придворных дам, заколов шпильками с прозрачными серо-голубыми камешками (наверное, это и был турмалин, хотя выглядел как граненое стекло). Даари и сама бы справилась — мама научила ее делать себе даже довольно сложные прически перед зеркалом, — но не рискнула вызваться.
— Странный оттенок волос, — сказала старшая дама, когда младшая закончила. — Я думала, это свет из окна так падает, но нет, они определенно рыжеватые! — «Каштановые», — мрачно подумала Даари. — Она не крашеная случайно?
В ее голосе звучала тревога: еще быть, ведь красить волосы для простолюдинов — серьезный проступок. Еще лет тридцать назад это считалось уголовным преступлением, теперь наказание ограничивалось штрафом… но штрафом очень большим, в две или три месячные зарплаты провинившегося! Надо думать, если бы эта дама представила в зал для аудиенций наглую девицу, покусившуюся на прерогативы кланов, это не добавило бы ей популярности при дворе.
Кстати, у самой придворной дамы волосы были обычные, черные.
— Нет, госпожа, это явно ее натуральный цвет, — ответила младшая, как будто Даари не было в комнате.
Дама вздохнула.
— Ну, ничего не поделаешь. Редко, но встречается. Если пудрить черной пудрой, только внимание привлечем. Пусть уж так остается.
Даари снова прикусила язык, чтобы ядовито не сказать, что она готова побриться налысо — в конце концов, нервы уважаемых государственных сановников превыше всего!
В качестве последнего штриха младшая дама завязала у нее на затылке шнуровку маски. Ощущать ее на лице после трех дней в лиственном компрессе оказалось привычно и почти успокаивающе.
— Ну вот, — сказала старшая дама, с явным удовольствием оглядывая результат их совместного труда. — Скромно, серо, но пристойно. Вполне пойдет. Ты, барышня, знаешь, как вести себя перед Драконом? Глаз не поднимать, ничего не говорить, если тебя спросят о чем-то, прибавлять в конце фразы «владыка». «Мой господин» не говори, это прерогатива его приближенных, в фильмах часто путают. Что бы он тебе ни повелел, отвечай «подданная с благодарностью принимает приказ». Если велят подойти к трону, падай ниц в полный поклон — когда головой пола касаешься — и лежи, пока не велят подняться. Отходя, спиной к Дракону не поворачивайся. Ясно тебе?