Гарем-академия 1. Чистильщица
Шрифт:
— Даари, это класс три! — успел крикнуть тот. — Беги!
Его выгнуло дугой и затрясло, будто в судороге.
Класс три — умеренно сильный демон, которого зарядами из муни уже не пробьешь, тут нужно что-то посерьезнее, калибром побольше и с зарядом помощнее. Так что приказ бежать был абсолютно логичным и оправданным. Всего равно без подкрепления Даари, не будучи магом, не могла с этой тварью ничего сделать. А подкрепление должно было вот-вот подойти — того, что Беорн активировал зеркало, достаточно, зеркала и предназначены, чтобы в экстренной ситуации подмогу можно было вызвать быстро, не тратя времени на объяснения. (Ну и еще если
Да, подкрепление вот-вот должно подойти… но только демон уже высосет Беорна досуха. Не съест, но жизненной энергии лишит: третий класс вполне на это способен. И хорошо, если обойдется долгой болезнью.
Об этом Даари успела подумать, хоть и обрывочно, что-то вроде: «Поздно! Высосет!» — а больше ни о чем не успела. Ни о том, что Беорн в прошлый раз спас ей если не жизнь, то по крайней мере зрение. Ни о том, что в этот раз он сам виноват, раз не поверил ей сразу, хотя по инструкции должен был вызывать подкрепление по малейшему подозрению. Ни о том, что она тоже хороша — зачем, подозревая демона, начала так нагло вскрывать его логово? И опасность для себя лично Даари тоже оценить не успела. Не успела прикинуть, что сумеет победить тварь, раз способна видеть магические каналы. Просто сразу бросилась на помощь напарнику.
Позднее Даари не могла понять, что это было — глупость на грани героизма или героизм на грани глупости. А еще позднее осознала, что в таких ситуациях вообще нельзя адекватно оценить поведение: ни свое, ни чужое. И для размышлений не остается времени. Остается даже не смелость и трусость, а что-то другое.
Для Даари, очевидно, ослиное упрямство.
— Стой, тварь! — крикнула она непонятно зачем. Поскольку Даари кричала на бегу, получилось что-то смазанное, «сварь!» или «старь!» Ни одна уважающая себя тварь на это не отреагировала бы.
Вот и демон не почесался.
Но Даари все-таки настигла его и ухватилась — не за самого демона, а за перламутровые нити, которые исходили из его тела и исчезали непонятно где, как нити магов-дуэлянтов в зоопарке.
И дернула. Сильно.
Демон засвистел-зашипел еще громче, развернув к ней то, что заменяло ему морду: намек на голову с тремя блестящими глазами. «Идиотка!» — подумала Даари на свой счет. И дернула еще сильнее.
Перламутровые нити порвались со звуком, отдаленно напоминающим звон, как если бы кто-то одновременно позвонил и в колокола, и в бубенцы, сразу и прямо над ухом, и очень далеко. Даари не смогла бы объяснить это лучше, тем более, что звон этот она не услышала ушами, а скорее ощутила всем телом.
И вместе с этим звоном демон испустил вопль — на сей раз вполне слышимый и очень пронзительный. Он резанул по ушам болью, Даари даже испугалась, что он порвет ее барабанные перепонки. Однако стекла в окнах под потолком остались целы, да и звук не оборвался, значит, уши ее остались целы.
Зато демон прекратился, разлезся черными клубами, которые поплыли по воздуху к Даари. Она машинально вдохнула поглубже, чтобы задержать дыхание — и в этот момент части демона вошли в нее.
«Ну все, конец мне», — подумала она. Только вместо «конец» на ум пришло другое слово, покрепче.
Однако она не почувствовала ни рези, ни жжения, ни тошноты — ни одного симптома отравления. Только комната поплыла перед глазами, но Даари быстро поняла, что это была не иллюзия, а оптический эффект, вроде голографических
Превращаясь в калейдоскоп самых порнографических видений, с которыми Даари когда-либо сталкивалась в жизни!
***
Люди не поглощают демонов, это невозможно. Даже магам такое не под силу. Однако, погибая, демон распадается на составные части, и при удачном стечении обстоятельств человек может перенять часть знаний демона. Это одна из причин, по которым для охоты на демона всегда положено вызывать подкрепление, хотя с мелким демоном вполне можно справиться с помощью обычного муни.
И Даари, похоже, увидела историю появления демона в этом мире.
Сперва — песня-звон-вибрация-скольжение, куда-то, не пойми куда, странные образы, странный голод, скорее похожий на скуку, и при этом до невозможности острый, такой, что даже через опосредованное восприятие становилось больно. Потом — поиск прохода, словно бы блуждание на ощупь в мягком лабиринте, потом — физическое-облегчение-и-любопытство от того, что проход найден; потом — нити-проводники, пульсирующие в сладострастном, увлекательном ритме, а потом пятна и цвета, мельтешащие вокруг, вдруг складываются во вполне понятные и узнаваемые даже Даари образы.
Все тот же зал для Желтой дуэли, только теперь постаменты вдоль стен укрыты сверху матрасами и заложены подушками, на окнах задернуты тяжелые шторы, зато под потолком парят мягкие светильники, создающие полумрак. Постаменты полны людьми, полулежащими, облокотясь на подушки. Почти все — женщины, мужчин очень мало. Женщины полураздеты или одеты очень легко, словно для исполнения экзотических танцев, мужчины одеты полностью. Все женщины — красавицы, хотя демон их так не оценивает, он с трудом отличает одно человеческое тело от другого.
Все эти люди, и мужчины и женщины, замерли в неподвижности, напряженно кусая губы. Демон отчетливо видит сковывающие их путы-каналы, которые пульсируют и дрожат от неимоверного количества катящейся по ним энергии. Это энергия нетерпения и сладострастия, почти невыносимого чувственного возбуждения, не имеющего выхода, и оно такой неожиданной волной обрушивается на Даари, что ей почти становится дурно.
В центре зала — две девушки, полностью обнаженные, если не считать декоративных наручей и тому подобных аксессуаров; у одной на щиколотках звенящие браслеты, а на шее — ошейник из цепей; у другой на плече что-то вроде фигурного эполета из золотистого металла, и один из завитков эполета спускается вниз, кольцом поддерживая одну из ее полных грудей с темными сосками.
Так, что с ошейником, стоит на коленях, руки ее растянуты, их удерживают свитые из перламутровых нитей цепи, уходящие прямо в воздух. Причем на канаты нитей наложена еще и иллюзия золоченых цепей, которая делает путы видимыми для окружающих. Черные волосы жертвы водопадом ниспадают с ее склоненной головы до самой земли; кроме белоснежной шеи с ошейником и капельками пота ничего не видно. Только и можно понять по волосам, что не из клана.
Вот девушка вскидывает голову, и Даари даже в видении поражает ее невероятная, невозможная красота. Такое лицо, наверное, встречается раз в поколение. Да еще глаза — невероятно редкий серо-зеленый цвет! Они буквально горят на узком, нежном лице, искаженном мукой и экстазом.