Гарем чужих мужей

Жукова-Гладкова Мария

– Теперь мы детям запрещаем туда ходить, – сказали тетки. – Мало ли что… Хотя все, наверное, слухи… И всему можно найти объяснение. А вообще когда тут «Скорая» ездить стала, мы решили: психи. Ну, в смысле дом для них специальный. Например, для богатых психов…

Тетки также сообщили, что недалеко от замка, на другой стороне реки, стоит еще одна деревня, где осталось всего пять домов. Нам посоветовали на всякий случай расспросить их жителей, вдруг они знают больше. Тетки были уверены, что их соседи в этой деревне скажут нам все то же

самое. У реки, правда, живут только древние старухи, мало общающиеся с окрестными поселениями. Тетки даже не знали точное количество жителей тех пяти домов.

– Значит, замок стоит на берегу реки? – уточнила я.

– Да. Перед ним – кладбище. И как только кому-то взбрело в голову на погосте строиться? Наши деревенские говорят, что дом-то поставили на людские косточки, – шепотом сообщила хозяйка. – И уж раз такие деньжищи есть, почему нельзя было подальше землю купить? Самим-то каково? Или так надо было, чтобы алкоголиков пугать?

Мы пожали плечами. Пора была прощаться с тетками и трогаться в путь. Но у Сашки возник еще один вопрос:

– А на том кладбище еще людей хоронят?

Тетки сообщили, что из последних там положили двух деревенских бабок, всю жизнь проживших в этих местах, и одного богатея, пожелавшего тоже найти вечный покой здесь, а не в городе, на одном из престижных кладбищ.

– Ох, похороны закатили! – воскликнули тетки, предаваясь воспоминаниям. – Наши все деревенские ходили смотреть – как на спектакль. Такой гроб был! Как дворец!

Нам с Веркой неоднократно доводилось бывать на подобных мероприятиях, поэтому мы могли себе представить, как все проходило и как это смотрелось. Сашку подобные зрелища не интересовали. Поэтому мы вежливо постарались остановить восхищенный рассказ и стали прощаться.

Мужики во дворе уже допили бутылку и опорожнили рюмки своих жен, наполненные, когда мы входили во двор. Мы попрощались и с мужчинами и тронулись в указанном направлении.

– К замку подъезжать будем? – спросила Верка.

– Думаю, не стоит, – ответила я. – Наверное, лучше съехать в лес, оставить там машину, а потом понаблюдать за происходящим из укрытия.

Старую финскую деревню решили не искать. Она для нас, в принципе, интереса не представляла, просто благодаря ее упоминанию Витей Михаил Николаевич смог назвать нам ближайшую железнодорожную станцию.

– Мам, а купаться? – заныл Сашка с заднего сиденья.

– Подойдем к реке и искупаемся, – сказала я. – Или на обратном пути в озере.

– Там ограждения от акул, – заметил Сашка.

– Это какой-то придурок свою воду отделил от людей, чтобы воры с воды не подобрались, – сказала Верка. – Ты еще скажи, что тут подводные динозавры водятся. Или плавающие питекантропы. Остались с доисторических времен.

– Подводных динозавров не было, – сказал Сашка. – Как и плавающих питекантропов. Чему вас только в школе учили, тетя Вера?

– А ты откуда знаешь? Вдруг были? – не унималась Верка, никогда не забивавшая

свою голову наукой и, по-моему, от этого не страдавшая и не чувствовавшая себя ущербной. – Этого же никто точно не скажет. А может, тут гигантские лягушки водятся.

– Скорее всего – водяные с русалками, – высказала свое мнение я. – Если уж в этой местности покойники в белых простынях разгуливают и кровь вместо росы траву заливает.

– Дыма без огня не бывает, – заметила Верка по последнему поводу. – Ой, что-то тут нечистое творится…

– С нечистой силой мы еще не встречались, – сказал Сашка.

– Не каркай, – ответила я.

В эту минуту Верка как раз заметила колею, идущую в лес, которую только в России можно было назвать дорогой, и свернула на нее. Определенно, дождей давно не было (значит, уровень воды в озере нормальный и металлическая сетка просто низкая), потому что лесная дорога оказалась абсолютно сухой.

– А машину у меня тут не сопрут? – спросила Верка.

– Думаешь, ночью кто-то шляется по лесу? Если и ездят, то на реку купаться. Да и, скорее всего, купаются в озере, раз оно ближе всего к обеим деревням. Жители «богатой» деревни – со своей стороны, жители «бедной» – со своей.

Верка кивнула, соглашаясь, и затормозила. Дорогу отсюда было уже не видно, и, как мы предполагали, машину никто не заметит. Мы взяли с заднего сиденья сумку, в которой лежали оружие, веревка, бинокль, наручники, фонарик и купальные принадлежности, куртки решили оставить в машине: вечер был теплый. Я прицепила трубку на пояс, как и Верка свою. Сумку поручили нести Сашке, как единственному мужчине.

– Слушай, – вдруг посмотрела на него Верка, – а почему попугай на тебя не кричит? По идее, он ведь орет про козлов, когда видит лицо мужского пола.

– Я еще не в том возрасте, – заметил Сашка.

– Правильно, – потрепала его Верка по голове. – И с нашим воспитанием ты козлом никогда не станешь.

– Чьим-чьим воспитанием? – поинтересовалась я. – Твоим, что ли?

– Тетя Вера оказывает на меня благотворное влияние, как и ты, мама, – сказал Сашка, копируя тон родного дяди, когда на него нападает воспитательный зуд.

– Интересно, Костя-то все-таки здесь или нет? – грустно спросила Верка, вспомнив моего брата.

Мы с Сашкой пожали плечами.

Лес закончился, и нашему взору предстала интересная картина. На пригорке возвышалось монументальное строение из красного кирпича со всевозможными башенками и надстройками. Определить архитектурный стиль не представлялось возможным. Можно было только сказать, что некто из этих мест страдает гигантоманией. Не хватало статуй в нишах и на крыше – для полного счастья. Правда, мы могли лицезреть только верхние этажи: замок окружал внушительный забор – минимум три метра в высоту, по периметру которого, по всей вероятности, были установлены глазки видеокамер: иначе мы не могли объяснить черные точки, которые увидели в бинокль.