Гарем чужих мужей

Жукова-Гладкова Мария

– Полезем или как? – прошептала Верка. Голос у подружки подрагивал.

– Полезем, – сказал Сашка и первым протянул руку, чтобы начать разматывать проволоку.

Вскоре мы были внутри, жалея лишь об одном: никто не подумал взять с собой перчатки. Однако как мы могли предположить, что они нам потребуются? Если бы мы планировали забираться в какой-то дом, где не следовало оставлять отпечатки пальцев, – это пришло бы в голову всем троим, но ведь мы ехали просто осмотреться. И искупаться. Правда, о купании теперь забыл даже Сашка.

Мы стояли в запыленном темном

старом склепе, свет в который попадал лишь сквозь прутья решетки. У правой и левой стены имелись небольшие каменные скамеечки. Никаких старых венков, мусора, банок для цветов или их полива, лопаток, тяпок или чего-то подобного в склепе не было. Я чихнула. Потом чихнула Верка. Наверное, от пыли.

– Доставай фонарик, – прошептала я сыну, делая шаг к стене, в которую, по всей вероятности, в давние времена вмуровали три гроба. По крайней мере, я могла рассмотреть три плиты, закрывающие ниши.

Сашка быстро извлек фонарик из сумки, включил и направил луч на плиты. Надписи были сделаны на непонятном нам языке, вероятно, том же, что и на могильной плите снаружи.

– Ну-ка, ну-ка! – вдруг воскликнула Верка, направляясь к крайней слева.

Мы последовали за ней.

Эта плита оказалась невмурованной в стену, как две других, правая и центральная, что мы не заметили сразу в полумраке. Она не была вдавлена до уровня стены, а слегка выпирала наружу.

– Сюда кто-то лазал? – прошептал сын.

– Ты что, тоже собираешься? – повернулась я к нему, не имея ни малейшего желания вскрывать нишу. Ведь Кости-то тут все равно нет: в этом я не сомневалась. И к склепу давно никто не подходил, что можно было понять по выросшей вокруг него траве, нисколько не примятой.

Кстати, а ведь если кто-то увидит наши следы… Нет, не стоит беспокоиться по этому поводу, тут же сказала я сама себе. Если амазонки и делают периодические проверки, то решат, что в склеп лазали деревенские.

– Думаю, ее можно сдвинуть, – тем временем сказала Верка, уже осмотревшая плиту в свете фонарика, направляемого Сашкой. – Ланка, помогай!

– Вы что, оба спятили? – зашипела я.

– Там могут быть сокровища, – невозмутимо возразил сынок.

– Если они там и были, их давно забрали. Ждите больше, оставил вам кто-то тут богатства, если уже забирался внутрь.

– А может, не все вынес, – невозмутимо заметила Верка, пытаясь подцепить плиту сверху или сбоку, чтобы потом уже сдвинуть в сторону.

Поняв, что я ей помогать не намерена, Верка велела моему сыну отдать мне фонарик. Сашка незамедлительно выполнил указание, поставил сумку на пол, не обращая внимания на пыль, и вместе с тетей Верой занялся плитой. Верка сокрушалась из-за отсутствия необходимых инструментов и говорила, что теперь знает, какие покупки нам нужно сделать в ближайшее время. Кроме супермаркета, нам следует заехать в магазин «Инструменты» или в строительный супермаркет, а их в последнее время развелось великое множество.

– Ты думаешь, они работают по ночам? – прошипела я. – Вы хоть примерно представляете, когда мы тут справимся? Если вы намерены влезать во все склепы?

– А ты куда-то торопишься? – невозмутимо ответила

Верка. – Завтра – выходной. Можно хоть всю ночь тут ползать. Мы, конечно, на этот раз плохо подготовились к вылазке. В следующий раз будем точно знать, что брать. Я лично на неделе закуплю все необходимое. Ребенок, ты поможешь мне нести сумку?

– Конечно, тетя Вера, – ответил Сашка и укоризненно посмотрел на меня.

«Пусть отправляются», – подумала я. Все равно им делать нечего: Верка если и работает, то вечерами и ночами, Сашка – на каникулах. А у меня в турфирме запарка. Да и в самом деле нам надо бы пополнить наши запасы рядом инструментов из наборов взломщика. Интересно было бы посмотреть на лицо продавца после вопроса покупателя: а что вы можете предложить для вскрытия гробниц? Хотя ведь вполне могут что-то предложить. Рынок.

К моему удивлению, сын с подругой смогли довольно быстро подцепить плиту, а потом уже одна Верка, прилагая силушку молодецкую, сдвинула ее в сторону. Плита ехала по каменному полу с мерзким скрипом, от которого мы все кривились и одновременно прислушивались: не принесет ли еще кого-то нелегкая.

Затем я направила фонарик внутрь.

Гроба не было. На каменном столе (или постаменте? или как там его?) лежал труп мужчины. Не в саване, не в покрове, а в остатках современного костюма. Руки мужчины были как-то странно заведены за спину.

Сашка тихо присвистнул. Я молчала. Верка, ни слова не говоря, полезла внутрь, стараясь не дотронуться до трупа. Она случайно не перегрелась на солнышке?

– Лана, взгляни-ка, сколько ему? – прошептала Верка.

– В смысле?

– Лет сколько?

– Какая тебе разница?

– Я не про возраст. Сколько он тут лежит? Умер давно?

– Как я это определю?

– Но ты же медсестра все-таки.

Я не медсестра уже сто лет, хотя в свое время окончила медучилище и даже побывала в Афгане, но потом потребовалось зарабатывать деньги, чтобы кормить семью, – и я оказалась в туризме, хотя кое-что из полученных навыков иногда приходится использовать на практике. Но определить возраст трупа? Я же не судмедэксперт.

Я подошла поближе и, оставаясь в ногах пьедестала, направила луч фонарика прямо на лицо мужчины. Это был не разложившийся труп, но и не скелет. То, что лежало перед нами, скорее можно было назвать неким подобием мумии. Возможно, мумификация произошла от условий хранения.

Но тут же возникал вопрос: кто его сюда поместил? Давно ли? И что делать нам?

Верка тем временем уже шарила по карманам. Неужели надеется обогатиться? Я еще понимала, когда она осматривала карманы только что убитых лиц, но притрагиваться к мумии… Бр-р-р… Сынок, на которого я посмотрела искоса, чуть не прыгал от нетерпения, подбадривая тетю Веру. Кого я вырастила? Правда, тут же себя одернула: сама виновата во всем. Нечего было ребенка посвящать во все наши дела и брать с собой на вылазки. Хотя, с другой стороны, мог бы связаться с какой-то нехорошей компанией, попробовать наркотики… Нет, пусть лучше с нами по гробницам лазает. Под присмотром и при благотворном влиянии – моем и тети Веры.