Гарем чужих мужей
Шрифт:
Мужичонка бросил взгляд на ключи в своей руке, которые я у него не отбирала, потом опять удивленно посмотрел на меня.
– Это вы меня связали? – спросил он.
– Ну конечно, – ответила я. – А что бы вы делали на моем месте? Вхожу в коридор, тут храпит пьяный мужик, открывший дверь такой же связкой ключей, как и у меня…
Незваный гость присмотрелся ко мне повнимательнее, потом стал оглядываться по сторонам. Оглядывался долго, наконец заявил:
– Нет, все-таки моя квартира.
Он помолчал немного, я пока тоже не лезла с вопросами. Он первым нарушил молчание:
– Я вообще-то тут жил раньше, – сказал он со вздохом. –
Я судорожно соображала. Что он несет? Какое рабство? Кто его туда продал? Маринка? И тогда кем он ей приходится?
Я бросила взгляд на мужичонку. У него по щекам текли слезы. Мне его стало жалко (я вообще имею склонность жалеть мужиков, хотя в большинстве случаев этого, наверное, делать не следует, вон моя подружка Верка никогда не жалеет), я решила показать дружественность намерений, развязала ему руки и ноги и повела на кухню. Во-первых, мне стало интересно, во-вторых, страшно хотелось есть, в-третьих, я помнила старую добрую истину о том, что путь к сердцу мужчины пролегает через его желудок. Воспользуюсь небольшой толикой Марининых продуктов в награду за предоставляемые услуги по поливу цветов и кормлению Яши.
Кстати…
– А кто еще живет в этой квартире? – спросила я, сурово поглядывая на мужичонку. – Есть тут, кроме вас, кто-нибудь живой?
– Проверяешь? – усмехнулся собеседник. – Это ты про гнусную птицу, что ли, говоришь?
– Ну, не такая уж она и гнусная, – заметила я.
– Я, когда домой сегодня возвращался, думал: первым делом Маринке морду набью, потом птице шею сверну, – признался мужик с мечтательным видом. – Раз Маринки нет, хоть от птицы избавлюсь.
Яша будто почувствовал, что ему уготовано, и прокричал свою любимую фразу.
– Вот-вот! – заметил он. – Пойду-ка я прямо сейчас займусь этим благородным делом.
– Сидеть! – рявкнула я. – Птицу сегодня домой заберу, она не виновата, что попала к идиотам.
– К идиотке, – поправил меня мужичонка.
Я поставила на огонь воду, решив сварить пачку пельменей, а мужику для поднятия боевого духа выдала из холодильника банку «Хольстена». Это как раз отвлекло его от мыслей об убийстве. Правда, он скривился, заявив:
– Терпеть не могу эту баночную дрянь. А моя змея вечно за престижем гналась. Престижно баночное иностранное лакать – вот и лакала. Тьфу! А вы какое пьете?
– Предпочитаю в розлив. Или, в крайнем случае, бутылочное. Но ведь даже в бутылках пиво умирает…
Мы немного поговорили о пиве и стали чуть ли не лучшими друзьями. Понимаю, что двух русских людей совместное распитие спиртных напитков всегда сближает (даже если эти напитки иностранные), но я на этот раз пить отказалась, пояснив, что мне еще садиться за руль, а Витя (как представился мой новый знакомый) после мук совести (из патриотических соображений он обычно руководствовался призывом первого российского президента поддержать отечественного производителя) все-таки банку открыл, потому что другого пива не было.
Витя в самом деле оказался мужем Марины.
Я не помнила, чтобы она когда-то упоминала о супруге, и у меня сложилось впечатление, что она вообще не намерена выходить замуж. «Нажилась», – как-то в сердцах бросила
Однако от Вити я получила совсем другую информацию, подтвержденную паспортами, которые он мне предъявил, достав из верхнего ящика серванта, где у Марины хранились все документы. Моя знакомая, конечно, не взяла за границу внутренний паспорт, да если бы он даже и проходил через мою турфирму, я не стала бы интересоваться ее семейным положением и заглядывать на соответствующую страницу (раньше истинное семейное положение Марины меня не интересовало). Но Витя до сих пор числился ее мужем, а судя по его собственному паспорту, был прописан в той квартире, где мы собирались есть пельмени. Среди документов также отыскался Витин диплом инженера (мой новый знакомый в свое время закончил Институт водного транспорта) и какое-то свидетельство об окончании курсов повышения квалификации. Фотографии совпадали с оригиналом – если его, конечно, умыть, побрить и причесать.
– А ты даже не знала, что я есть? – посмотрел на меня Витя, прикладываясь к буржуйскому «Хольстену», одновременно вспоминая благословенную «Балтику», в адрес которой прозвучало немало возвышенных эпитетов.
Я покачала головой, затем попросила перейти к амазонкам, которые меня почему-то страшно заинтересовали. Вопрос с вторжением Вити в квартиру решился. Я считала, что вполне могу оставить его тут без присмотра и моя совесть перед Мариной будет чиста, если я от греха подальше заберу Яшу. Когда хозяйка приедет – пусть сами разбираются с мужем. Не мне же влезать в их семейные отношения. Мне просто птичку жалко.
Витя сделал большой глоток из банки, отправил в рот пельменину и заявил:
– Моя змея меня продала амазонкам.
Это я уже слышала, но не совсем понимала, зачем Марине было это делать. Судя по тому, что она могла себе позволить ездить по курортам три-четыре раза в год, причем зимой – летать в Южное полушарие, у нее не было материальных проблем. Марина возглавляла небольшое издательство, специализирующееся на астрологии и целительстве, правда, просмотрев книжонку одного хилера, которую Марина мне презентовала в связи с каким-то праздником, я решила, что его следовало бы назвать киллером – судя по предлагаемым им рецептам оздоровления организма. У Марины также имелись своя небольшая типография и специализированный магазин. Она поставляла продукцию на книжные развалы и в другие магазины нашего города (да и других регионов, наверное, тоже). В последнее время она также стала издавать специальную литературу для сексуальных меньшинств, пособия по овладению средствами самообороны для дам и рекомендации по правильному использованию товаров из секс-шопа. Одна брошюрка на последнюю тему пришлась по душе моей подружке Верке, в особенности раздел, где перечислялись преимущества вибратора перед мужчиной. Там, в частности, указывалось, что вибратор никогда не требует есть, для него не нужно хорошо выглядеть, он всегда готов и всем доволен.
– Но не платит денег, – заметила тогда я подружке, для которой мужчины являлись главным источником доходов.
– А ты права, – задумчиво согласилась Верка.
– И гвоздь не забьет, – продолжала я. – И ремонт дома не сделает, и комплимент не скажет, и с ребенком заниматься не будет.
Но в брошюрках Марининого издательства преимущества мужчин перед механическими средствами почему-то не указывались. Поэтому теперь, разговаривая с Витей и вспоминая то, что я знала о Марине, я начинала понимать: а она ведь – мужененавистница.