Гарем чужих мужей
Шрифт:
– Они могут оказаться вполне нормальными людьми, – заметила я. – Ведь в психушках на Руси всегда томилось много абсолютно здоровых людей.
– И сейчас томятся, – усмехнулся Павел Леонидович. – И по доброй воле к нам попадают.
– То есть как? – не поняла я.
– Ну… Разные бывают случаи. Неужели не понимаете, что я имею в виду?
Я понимала. Лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбытию наказания, может быть досрочно освобождено. В перечень заболеваний входят, например, прогрессирующий инфильтративный туберкулез и психические расстройства. Специально туберкулезом
Вслух я сказала:
– Предполагаю, что вы имеете в виду один известный адресок на Арсенальной улице. Вы, случайно, не там работаете? Или у нас несколько спецпсихушек в городе?
Я попала прямо в точку.
«Афганец сам пойдет с ними встречаться? – подумала я. – Или опять мне придется?» Посещение дома семь на Арсенальной набережной и домов девять и одиннадцать на Арсенальной улице никогда не было мечтой моей жизни [3] .
– Данные этих пациентов и номера отделений я для вас узнаю, если хотите.
3
Арсенальная наб., 7 – СИЗО «Кресты»; Арсенальная ул., 9 – Психиатрическая больница специального типа с интенсивным наблюдением; Арсенальная ул., 11 – СИЗО № 5, единственный женский изолятор в Санкт-Петербурге и Ленинградской области. – Прим. автора.
– Хочу, – сказала я.
Тут мы как раз оказались у ворот, закрывающих въезд во двор, я велела Павлу Леонидовичу посигналить, а когда приоткрылось смотровое окошко, показала свой светлый лик, высунувшись из машины. Ворота нам тут же отворили и проводили нас в комнату, где восседал Афганец вместе с магом Альбертом Михайловичем и рядом соратников.
– А это ты кого привела? – прорычал любимый, когда маг целовал мне ручку.
– Альберт? – воскликнул мой водитель.
– Паша, какими судьбами? – воскликнул известный маг.
Афганец посмотрел на меня вопросительно, я приблизилась к нему и быстро описала ситуацию. Маг с психиатром тем временем бурно радовались встрече. Затем Альберт Михайлович представил Афганцу Павла Леонидовича как нужного человека в нужном учреждении.
– Где ты его подцепила? – с легкой улыбкой на губах поинтересовался Афганец и, не дожидаясь моего ответа, пояснил психиатру: – Светлана Алексеевна обычно успевает сделать больше дел, чем все мои подчиненные, вместе взятые. А уж когда вместе с ней ее подруга… – Лешка закатил глаза. – Правда, расхлебывать потом приходится мне. И заметать следы за этими двумя дамочками.
– Ты забыл сына и брата, – скромно напомнила я.
– О вашей семейке я не забываю никогда, – сказал Афганец. – А если и случится такое чудо, то вы тут же напомните. Какой-нибудь очередной пакостью, сделать которую не придет в голову ни одному нормальному человеку.
– Да, Светлана Алексеевна даже за короткий период нашего знакомства успела сделать много дел, – многозначительно улыбнулся Павел Леонидович.
Афганец же быстро стал серьезным и всем раздал задания. Павлу Леонидовичу, явно
– Может, мне какой простыночкой обернуться? – предложила я скромно. – Для большего эффекта.
– Их в самом деле не помешает встряхнуть, – поддержал меня Альберт Михайлович. – Тогда будут более податливы. Еще бы немного загримировать Светлану Алексеевну…
– Это не проблема, – сказал Афганец. – Бабой-ягой она смотрелась великолепно. Покойницей будет еще краше.
Лешка тут же позвонил гримеру, уже один раз со мной поработавшему, с требованием приехать к Московским воротам. Я же поинтересовалась, связаны ли амазонки, а то как-то не хотелось заходить к ним без охраны: ведь не могу же я с того света с охранниками прибыть.
– Сможешь и прибудешь, – сказал Афганец, а когда приехал гример, велел преобразить не только мой облик, но и двух своих парней. Девицы же не могли точно знать, кто погиб во взорванной машине. Правда, парней и без грима можно было бы использовать в качестве натурщиков для плаката, рекламирующего какой-нибудь фантастический роман о пришествии на Землю космических чудовищ: они вышли и лицом, и фигурой. Подозреваю, что и мыслями тоже.
Девицы были связаны по рукам и ногам, более того, прикованы за одно запястье каждая к батарее. Свет мы в подвале решили не включать, а войти с зажженными свечками, обернутые простынями. Будем действовать методами амазонок.
Обе девицы при виде нашей троицы издали истошные вопли.
– Это мы, – произнесла я. Молодцы тихонечко подвывали, создавая фон. – Вот пришли вас проведать. Нехорошо было нас убивать. Ох, как нехорошо.
– Уйдите! Уйдите! – завизжала одна из девиц.
– Мы ничего не делали! – закричала вторая. – Мы только подчинялись приказам! Нам приказали проверить, где вы взорвались. Вам в машину установили бомбу с часовым механизмом. Но это не мы! Это другие! Мы только поехали искать место…
– А покойников вы изображали? На кладбище? Вот нам и сказали те, чей покой вы потревожили: отправляйтесь назад, объясните этим амазонкам, чтобы убирались с нашего кладбища.
– Мы не изображали покойников, – прошептали девушки. – Это ритуал, дающий силу. И мы должны на него одеваться в белые одежды. Они символизируют очищение. При чем здесь покойники?
– А кого же вы носили в гробах? – спросила я.
Парни прекратили выть и тоже внимательно слушали.
– Посвящаемую, – ответили девушки хором. – Нас тоже носили, когда мы принимали посвящение.
«Да это же какая-то секта!»
– А во что вас посвящали? – уточнила я.
– В ряды священных воинов, – сказали они.
– А какие цели преследуют священные воины?
– Восстановление справедливости. Борьба за освобождение из рабства. За независимость.
Боже, неужели какая-нибудь очередная Великая Миссия? Уже наслышаны про всяких фанатиков, считающих себя избранными то ли богами, то ли людьми, которые действуют, не считаясь ни с кем и ни с чем, потому что цель у них оправдывает средства. Самое же страшное в том, что они иногда добиваются успеха.