Гарем чужих мужей

Жукова-Гладкова Мария

Доставив меня до родного дома, Афганец уехал на место, чтобы лично руководить своими подчиненными. Мне с братом, сыном и Веркой предложил завтра прибыть туда же – если будет желание. У меня было желание только полежать на пляже или хотя бы на лоджии. Я дико устала за последнее время, да и поездка в Швейцарию изрядно меня вымотала.

Костя, как и обычно к моему приезду из-за границы, сварил борщ. Я им всегда отъедаюсь, даже если отсутствую два дня. А вообще дома застала интересную картину. Верка занималась с попугаем Яшей – пыталась обучить новым фразам, а то единственная им освоенная всем порядком надоела. Костя предлагал: «Все

бабы – стервы», но Верка почему-то не прониклась, долго думала, чье бы имя поставить в сочетании с «дурак», и приняла компромиссное решение. Дураком стал Лелик, который так и обитал у нас. Отношения между животными претерпели изменения. Кот осмелел и теперь сам гонял Лелика. Хотя иногда и Лелик гонял его. Так что они или носились друг за другом по комнатам, или лежали, отдыхая. Потом беготня начиналась снова, а Яша из своей клетки, подвешенной под люстрой, время от времени выкрикивал кодовую фразу.

Вчера, в пятницу, Костя, Сашка, Верка и охранники, так и проживающие у нас, съездили на книжный рынок – в ДК им. Крупской, а затем проехались по центральным книжным магазинам города, где в товарном количестве закупили книги, в которых имелась хоть какая-то информация об амазонках.

Начиная со вчерашнего дня мои родственники и постояльцы активно просвещались в плане амазонок. Каждый читал свою книгу, а потом пересказывал другим полученную информацию. Начали с подвигов Геракла (заодно прочитали и об остальных, а не только про то, как Геракл раздобыл пояс царицы Ипполиты), затем перешли к творениям Плутарха. Правда, Плутарх давался тяжело, и его решили читать выборочно – только «Тесея» и только про его контакты с амазонками. С удивлением для себя узнала, что амазонки, оказывается, и официально выходили замуж. Например, как утверждает Плутарх, после взятия города амазонок Фемискиры Тесей забрал с собой в Афины еще одну царицу амазонок – Антиопу и женился на ней. Правда, ничем хорошим это не закончилось.

После прочтения сочинения Плутарха стало многое понятно и в поведении наших амазонок. Современные, как и древние, были уверены, что женщине плохо с мужчиной. Древние, например, отправились в Аттику мстить грекам за разрушение своего города и освобождать Антиопу из тяжкого плена. Но она сражалась рядом с мужем. Она любила его и не хотела покидать. А амазонкам это было непонятно.

Родственники с охранниками также ознакомились с творениями Овидия и Вергилия. Если и не выяснили все, что нас интересовало об амазонках, по крайней мере повысили свой образовательный уровень. Я их действия очень одобрила.

– А что это вдруг вам захотелось сделать экскурс в историю? – спросила я.

– Думали, найдем что-то про подземные ходы, – сказал Сашка.

Но, к сожалению, в купленной литературе про подземные ходы ничего не было. Признаться, мы вообще нашли мало параллелей. Наши амазонки не особо-то руководствовались историческим материалом. Совпало только имя одной из цариц. Мы даже не нашли нигде упоминания кольчуг, в которые они почему-то облачались. Были луки, боевые топоры, легкие щиты, шлемы, которые они изготовляли сами.

– По-моему, кольчуги – это вообще что-то средневековое, – заметила я.

– Нет, мама, – просветил меня сынок. – Кольчуги получили наибольшее распространение в Средние века, но появились они в Ассирии в десятом веке до нашей эры.

– Наверное, эти дамочки просто развлекались, – высказала предположение Верка. – Лана, ну подумай сама.

Сравни все, что нам известно. Решили вернуть матриархат в одном отдельно взятом замке.

– Но они убивали, Вера, – напомнила я. – Они калечили людей. Что же это за развлечения?

16 августа, понедельник

Воскресный день прошел относительно спокойно, мы съездили на карьер, вечером я рано легла спать. В понедельник начиналась новая трудовая неделя.

Часов в пять вечера в понедельник услышала шум в зале, где мы принимаем клиентов. Но выйти туда сама не успела: дверь в мой кабинет распахнулась, и в него вихрем влетел Лешка, в очередной раз свалив по пути столик с рекламными проспектами.

– Водички выпьешь? – спокойно спросила я. – Или коньячка?

Лешка уже хотел что-то завопить, но, раскрыв рот, его закрыл, выдохнул, посмотрел на меня и сказал:

– Водички.

Я налила ему стакан из графина, Лешка его осушил. Прислушиваясь к тому, что делается в зале, я поняла, что сопровождающие Лешку молодцы опять налаживают контакты с моими девочками. Может, нам с Лешкой еще свидетелями на свадьбах придется выступать. Или посажеными отцом с матерью.

– Чего примчался? – спросила милого. – Ход раскопали?

– Нет, – выдохнул Лешка. – Копают пока. Ты же видела, какая там площадь?

Я-то видела, но я также знала, что чем больше людей, тем больше бардака. А если там в основном еще и лица мужского пола… Надо поговорить, посоветоваться, перекурить, обсудить события в мире, в стране, затем помыть кости начальству (и Лешке, и милицейскому), послать гонцов за пивом или продукцией бабки Никифоровны. Бабка-то, бедная, небось теперь денно и нощно самогон варит. Аппарат-то у нее не перегорит? Или запасной есть?

Я вопросительно смотрела на Лешку. Он не стал больше испытывать мое терпение и сообщил, что сегодня с утра своему знакомому милиционеру позвонил один работник типографии, принадлежащей моей приятельнице Марине. В обед они встретились, и работник типографии передал сотруднику органов весьма любопытные листовки, которые им заказано срочно напечатать, отложив остальную работу. Хозяйка аж лично звонила откуда-то из Африки.

Милиционер, ознакомившись с содержимым листовки (вернее, переводом, сделанным кем-то из сотрудников типографии, знающих французский язык), передал ее в ФСБ – она оказалась по их части.

– Ознакомься, – протянул мне Лешка смятый листок, который извлек из кармана брюк.

В листовке говорилось про борьбу за независимость, национальное освобождение и прочие подобные вещи. Текст, врученный мне Лешкой, был на французском языке, которым я владею не так хорошо, как английским, но изъясниться и читать в состоянии. Никакой подписи внизу не стояло.

– А к кому обращаются-то? – подняла я глаза на Афганца.

– Вопрос, конечно, интересный, – вздохнул он. – Но раньше подобные листовки печатали арабской вязью, которую в типографии никто не в состоянии прочесть. Но был точно такой же формат, бумага, в общем – все то же самое, только другой язык.

И тут я вспомнила, что говорил мне в пятницу вечером интерполовец. Какая-то новая дамочка из России прониклась борьбой алжирского – или арабского – народа и сейчас путешествует по Северной Африке. Марина? Значит, она тоже одна из амазонок? И в ее типографии печатались эти воззвания? Но как их доставляли по назначению?