Гарем для дракона
Шрифт:
Итак, примем за версию то, что убийство произошло в доме мадам Полянской, а молодой ловелас был тому свидетелем или как минимум свидетелем того, что массажиста там держали, и теперь дамочка пытается купить его молчание. А если не купит? Еще одно убийство? А действительно, не проще ли ей взять и убрать этого Митеньку, чем покупать ему квартиру? Во всяком случае, это обошлось бы ей дешевле. Тогда мне надо охранять этого заморыша или предупредить его, чтобы он не ездил к этим людям, а наоборот, спрятался от греха куда подальше…
Мои размышления прервал телефонный звонок, я подняла трубку:
– Алло?
– Татьяна?
Ага, объявился! Что-то давненько не было тебя слышно. Сейчас будет пытать, как идет расследование.
– Здравствуй, Игорь.
– Привет. Тань, я тут хотел… Ну, это… Короче, ты сегодня не очень занята, выходной все-таки?
– Не очень, – призналась я. – А что?
– А ты помнишь, что просила меня разузнать, кто из друзей Олега мог быть свидетелем его ссоры с Захаром Захаровым?
– Разумеется, помню!
– Так вот, я узнал.
– Да ты что! Говори скорее!
– Подожди, я хотел не только рассказать, я хотел… пригласить тебя в кафе поужинать.
– Ну, раз хотел, приглашай.
– Так вот, приглашаю тебя в кафе «Асталависта» на улице Большая Казачья, – выдал мой заказчик. – Как ты?
Честно говоря, слезать сейчас с дивана и тем более выходить из дома мне вовсе не улыбалось: я уже как-то расслабилась с чашечкой горячего напитка и пирожным, купленным по дороге, и переодеваться снова в джинсы и кроссовки… Но, во-первых, нельзя забывать, что Игорь – мой заказчик, он мне платит. Отказывать заказчику – плохая примета. Ну, очень плохая. Во-вторых, у меня сегодня, кажется, ничего нет на ужин. Да, точно, пирожные-то я купила, а вот позаботиться о чем-то более существенном как-то даже в голову не пришло. А в-третьих, и это, пожалуй, самое главное: Игорь обещал мне рассказать о ссоре своего брата с каким-то Захаром, который имел неосторожность угрожать погибшему. Там еще свидетель нарисовался, которого не может разыскать полиция… Вот ради этого, пожалуй, стоило слезть с дивана. Кто знает, может, в моем деле появится новый подозреваемый?
– Да, Игорь, я принимаю твое предложение поужинать в «Асталависте». Хорошее кафе, мне приходилось бывать там.
– Тогда я приеду к тебе… ну, скажем, в семь. Идет?
– Идет! – согласилась я, порадовавшись тому, что не надо убегать из дома прямо сейчас, до вечера у меня еще есть время поразмышлять.
– Все! Ровно в семь я у тебя!
В трубке раздались гудки.
Едва я положила трубку, как снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный.
– Привет, мать! Что делаешь?
На этот раз голос Мельникова был не убитым и замученным, а каким-то, я бы сказала, бодреньким. Разгреб свои авгиевы конюшни и вздохнул, наконец, с облегчением?
– Привет, дорогой. Сижу, размышляю над своим делом.
– И как, получается?
– Размышлять получается, с выводами вот только пока не очень…
– А если я предложу тебе оторваться на некоторое время от своих размышлизмов и попить кофе в компании старого друга?
И этот туда же. Только сомневаюсь, что мне предложат попить кофе за пределами моего дома.
– А если я скажу «да»?
– Тогда через четверть часа я у тебя! Ставь греть воду!
Ну, что я говорила? Мельников не особенно любит кафе и всякие заведения общепита, вот посидеть в домашней обстановке –
– Еще раз вам – привет!
Он бодро шагнул в прихожую. Вскоре мы с ним сидели на кухне и пили кофе с пиццей, предварительно разогретой в микроволновке. Андрюша рассказывал мне о своих ментовских буднях, не забывая брать с блюда очередной кусок взамен съеденного. Он ехал с работы и решил по пути заглянуть ко мне, проведать старого друга.
– …Мы тут на днях взяли одного субчика, – говорил Андрюша с набитым ртом, – по частным домам шустрил, в окна залезал, в форточки. Выносил в основном мелочь: новую обувь, одежду, побрякушки, столовое серебро. Деньги, если находил… Так он на допросе мне что выдал? Я, говорит, клад искал! И какой-такой клад, спрашиваю? А он: эти дома мой отец строил, в одном клад зарыл, только не помнит точно в каком! Представляешь, Тань? Я ему говорю: откуда, мол, про клад знаешь? А он: батя перед смертью рассказал, он в подвале какого-то дома в стене деньги замуровал, царские серебряные монеты, восемнадцатый век! Говорит, мол, там этих царских денег аж на три миллиона! Нехило? Я говорю, а на фига, мол, ты тогда всякое хозяйское шмотье прихватывал? Не нашел папиных серебряных монет – и чеши себе в следующий дом! А он мне: так это, мол, компенсация за моральный ущерб и расходы! Я ж, мол, свое время тратил, а потом, это как мне обидно было, что в очередном доме папиных деньжат не оказалось! Вот чудила из Нижнего Тагила!
– Свистит?
– Само собой! Эти Мюнхгаузены чего только не придумают, чтобы срок себе скостить!.. А у тебя-то как, дело продвигается?
– Ой, Андрюша, продвигается-то оно продвигается, только такими черепашьими темпами, что хоть волком вой!
Я вкратце рассказала Мельникову, что нарыла в последние дни. Он выслушал меня, как всегда, очень внимательно.
– А почему ты этого Михал Михалыча со счетов сбросила? – удивился Мельников. – Я считаю, этот тоже мог грохнуть массажиста. Из ревности. Его же твоя мадам ни в грош не ставит, а других, кто помоложе, привечает.
– Не думаю. Вообще, это мужчина трудной судьбы: он раньше охранником был на зоне.
– Тем более. Охранник на зоне! Да они там знаешь какие? Волки! Им человека убить…
– Не человека, а заключенного, разница, согласись, есть. Во всяком случае, для них. Нет, Андрюша, Михал Михалыча я бы в расчет не брала, а вот новый персонаж, Митенька, вызывает у меня, по меньшей мере, недоумение. Кто он?
– Сама же говорила: напрашивается к твоей дамочке в гости, стало быть, ее любовник. Квартиру вон выклянчивает…
– Квартиру она сама ему обещала. Только вот вопрос: за что?
– Да какая тебе разница, мать? Обещала, значит, есть за что. Может, этот твой заморыш только с виду такой хлипкий? Может, он в постели такие трюки с женщинами выделывает, что ему не то что квартиру – самолет и яхту готовы подарить!
– Может, и выделывает… Тебе еще кофе налить?
– Валяй!
Я поставила турку на огонь и снова села к столу.
– Ну, ты что, мать, расстроилась, что зависла с этим делом?
– Да не то чтобы расстроилась, просто затягивается все как-то… Еще этот следователь не хочет помогать…