Гарем до и после Хюррем

Непомнящий Николай Николаевич

Михримах полностью выполнила последнюю волю супруга. Более того, она лично следила за строительством мечети Рустема-паши в Стамбуле, что возводилась в период с 1561 по 1563 год по его инициативе по проекту архитектора Синана, уже после смерти Рустема-паши.

Михримах-султан умерла 25 января 1578 году, на 56-м году жизни. Она стала единственным ребенком султана Сулеймана, удостоившимся чести быть похороненным в тюрбе Сулеймана, что подтверждает тот факт, насколько близка она была к отцу, а также то, насколько значимой персоной она осталась и в истории самой Османской империи.

В 1562 году все тот же Синан на самом высоком холме Константинополя, в районе старых крепостных ворот Эдирнекапы, начал строить

комплекс, включающий в себя мечеть Михримах-султан, фонтан, бани и медресе.

Чаще всего мечеть в Эдирнекапы упоминают в качестве образца архитектурного гения Мимара Синана. Михримах-султан, будучи богатой женщиной, лично заказала Синану эту мечеть. По традиции, мечети имени особ правящей династии имели два минарета, но Михримах, скорбя о своем вдовстве, пожелала, чтобы у этой мечети был только один минарет, в знак ее одиночества после смерти супруга. Именно в такой «редакции» мечеть была возведена и стоит доныне.

Наибольшее количество слухов и вымыслов относительно жизни Михримах касаются ее якобы существующих воздыхателей. Первым считают — скорее всего, благодаря фильму «Великолепный век» — Ташлыджалы Яхъя-бея, поэта, воина и советника шейх-заде Мустафы. Но в исторических источниках не найдено ни единого упоминания о какой-либо связи этой личности с Михримах-султан. Архивы не сохранили ни одного письма влюбчивого поэта, проживавшего в Манисе, вдали от Топкапы, адресованного Михримах-султан, ни единого прямого упоминания ее в стихах. Единственную достоверную роль, которую сыграл Ташлыджалы в жизни Михримах, — это участие в конфликте Рустема-паши после смерти шейх-заде Мустафы в 1553 году, за что в итоге он и был выслан Рустемом за пределы империи. Надо сказать, он еще легко отделался.

Еще одним предполагаемым поклонником Михримах называют архитектора Синана, якобы просившего руки дочери повелителя после того, как он стал главным зодчим Стамбула. Он возводил по ее заказам многие здания Османской империи, но не более того. В годы, когда Синан активно работал, Михримах-султан уже была замужем за Рустемом-пашой.

Если говорить о личности Рустема, то современники говорили о нем как о человеке, создавшем себя из ничего.

Из секретного письма венецианскому дожу посла Бернардо Навагерро

Рустем-паша отличается большой проницательностью, пожалуй, он родился для той должности, которую занимает. Он достаточно приветлив и дружелюбен, хотя никогда не показывает своих эмоций. И никого лучшего нельзя пожелать османскому правителю Сулейману — вряд ли можно встретить такого мудрого советника, как действующий великий визирь.

Ряд исследователей считают Рустема-пашу очень неоднозначной личностью и, называя его мастером политической интриги, с другой стороны отмечают, что он был неимоверно предан повелителю и никоим образом не участвовал в любых формах коррупции и заговоров. По словам наблюдателей XVI века, он являлся «образцом правильного поведения, трезвости и благочестия». В сериале «Великолепный век» великий визирь выведен подлинным дьяволом во плоти, на котором, говоря сегодняшним языком, пробы ставить негде. Что же касается тогдашнего общественного мнения, то негативный образ Рустема-паши сложился после написания и распространения поэтом Ташлыджалы Яхьей своего стихотворного произведения, посвященного казни близкого друга шейх-заде Мустафы. В этом произведении он обвинял Рустема в заговоре и соучастии в убийстве наследника, называя великого визиря дьяволом.

Какова же была подлинная роль Рустема-паши во всем произошедшем? Шел 1552 год, когда Рустем-паша был назначен сераскером (верховным военачальником) в очередной военной кампании против Персии и династии

Сефевидов. Рустем-паша прибыл на юго-восток Османской империи, откуда направил султану письма, касающиеся некоторых волнений, отчетливо заметных среди янычар, которые начали все чаще задаваться вопросом, не пора ли сменить существующего правителя на кого-то более молодого и способного. Сулейман был обеспокоен сообщением, полученным от Рустема через кавалерийского командира, поскольку к письму также добавлялась новость о том, что Мустафа ведет активную переписку с представителями правящей персидской династии, которые могли бы ему помочь в мятеже против отца. При этом он использует в переписке печать с подписью «Султан Мустафа» (она сохранилась до наших дней). Сулейман был вне себя. Кампания в Персии была отменена. Уже следующим летом 1553 года Сулейман сам возглавил поход армии, отправившейся на восток, приказав Мустафе явиться ко двору в кратчайшие сроки.

Шейх-заде явился 6 октября 1553 года в город Конья. Именно там и состоялась казнь Мустафы по распоряжению султана.

После свершившегося вспыхнул мятеж янычар. Несмотря на то что Ташлыджалы, по воспоминаниям современников, являлся не особо авторитетной личностью и весьма посредственным поэтом, на этот раз его будоражащие стихи и народная молва подогрели гнев повстанцев, направленный даже не столько против султана, сколько против Хюррем (которую и без того называли ведьмой) и ее зятя, великого визиря. Сулейман решил снизить градус накала народных масс и отстранил Рустема от должности, изъяв у него печать великого визиря. При этом каких-либо иных мер к нему не применялось, более того, султан сохранил за ним все привилегии, предусмотренные для этой должности. Так или иначе, Рустем был возвращен на высокую должность уже через два года, в 1555 году.

В свою очередь, европейские дипломаты и путешественники считали Рустема-пашу человеком острого, проницательного ума. И это подтверждается историческим фактом — крупнейшим успехом паши в должности великого визиря стало заключение в 1547 году пятилетнего перемирия с королем Фердинандом I, с подписанием которого согласился даже император Карл V. Одним из условий данного соглашения являлось то, что Османской империи стала выплачиваться ежегодная дань в размере 30 тысяч дукатов.

Практически все финансовые операции империи направлялись и контролировались именно Рустемом-пашой. У него самого было несколько участков и поместий, которые он активно вовлекал в проект по восстановлению и развитию сельского хозяйства в империи. Он также наладил торговлю с Европой и Индией путем подписания ряда торговых договоров.

К концу жизни у Рустема в собственности было 815 земельных наделов в Румелии и Анатолии, 476 мельниц, 2900 лошадей, 1106 верблюдов, 600 украшенных серебром седел, 130 пар золотых шпор, 769 богато украшенных мечей, 5000 книг, 800 из которых были искусно изготовленными Коранами (Рустем был очень набожным человеком), 32 из которых были отделаны драгоценными камнями, и около двух миллионов акче наличными.

Напомним, что после смерти Рустема большую часть этого невероятного богатства унаследовала его вдова — Михримах, но часть состояния Рустем направил в фонд Хюррем-султан.

До Рустема в истории Османской империи не было ни одного великого визиря, который участвовал бы в уп равлении соответствующими благотворительными фондами, тем самым поддерживая развитие религиозной и социальной инфраструктуры. Эти фонды обычно располагались в двух основных городах — Стамбуле и Эдирне. Они являлись важным фактором в стимулировании производства, экономики и торговли. В частности, производство шелка и шелковой торговли вызывали у великого визиря повышенный интерес. Он содействовал работе шелковых фабрик Бурсы и Стамбула и основал в 1551 году базар в Сараево как центр шелковой торговли.