Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
— С ума сошла? — прошипел Бронкс раздосадовано. — В самые лучшие кабаки вожу! Ну, тех вожу, кто соглашается… Для чего в первой половине дня обязательно в паре новых мест завтракаю и обедаю: чтоб кухню изучить, с подавальщиками сойтись и атмосферу заведения лично проинспектировать. А то знаешь, как оно бывает?
У него на языке вертелась недавняя история, когда он, по незнанию, пригласил девицу в помпезное с виду заведение, на деле же оказавшееся дешёвой распивочной изнутри.
Больше той девицы он, кстати, в глаза не видывал… А в кабаке ещё и подрался
— Небось пара золотых за ужин улетает? — весело фыркнула дочь Степного народа, улыбаясь каким-то своим мыслям.
— Если бы, — непритворно вздохнул Бронкс. — Пара золотых — это только еда, подавальщикам на чай, цветы там по ходу… Знаешь, есть такие противные бабки, — вспыхнул он обидой. — Лезут в самом конце ужина в зал с корзиной — и прямиком к тебе! «Купи-и-и-ите, дескать, своей спутнице цвето-о-очек», — похабным голосом передразнил он кого-то. — И не откажешь ведь. А бывает ещё и цветы откровенное говно! «Недо-о-о-орого, ползолотого всего лишь! За штучку!», — завершил повествование гном.
И с нескрываемой досадой метко сплюнул на несколько ярдов вдаль, безошибочно попадая в раскрытые двери помывочной.
Нургуль резко вдохнула.
Задержала дыхание и покраснела.
На негнущихся прямых ногах подошла к кушетке, с которой Бронкс уже сбросил на пол окровавленные покрывала.
Затем упала на лежанку лицом вниз и забилась в истерике, болтая в воздухе руками и ногами, словно перевёрнутая на спину черепаха (даром что сама лежала лицом вниз).
— Э-э-э, ты в порядке? — забеспокоился Бронкс, подходя поближе и шлёпая ладонью по здоровой ягодице орчанки.
— Да… — всхлипнула та. — Ы-ы-ы-ы-ы… У-у-у-у-у… А-а-а-а-а…
___
— Это наш старый трюк, — отсмеявшись, пояснила гостья хозяину. — Народа нашего, в смысле. Обычно на богатых чужаках только и работает! Чтоб в такие силки из раза в раз не попадать, нужно привратнику, который в хорошем кабаке завсегда у входа стоит, мелкую монетку при входе давать! Тогда он к тебе никого близко не подпустит — потому что такой бабке в кабак даже зайти не даст.
Не на шутку впечатлившись таким утонченным коварством бабок и обслуживающего персонала местных заведений, Бронкс от удивления разинул рот. Да так и застыл в этом положении.
Нургуль, предусмотрительно повалившаяся на лежанку лицом вниз (чтобы не тревожить прооперированная спину и ниже), в перерывах между приступами хохота изогнула шею и обозрела лицо своего собеседника.
Смесь такой искренней обиды, досады и неподдельной горечи на лице Бронкса были столь сильны и комичны, что девица зашла на второй круг своей неконтролируемой истерики.
— Вот же падлы противные. — Словно в сомнамбулическом состоянии пробормотал Бронкс, по новой осмысливая услышанное.
— Ты ещё больше удивишься, если узнаешь: половину своего гонорара каждая такая бабка этому самому привратнику и отдаёт! Как только ты за пределы кабака выйдешь, — Нургуль, лёжа спиной кверху, продолжала конвульсивно дрыгать ногами и руками
— Спасибо за совет. Совет толковый. — Веско и солидно поблагодарил гном новообретённую подругу через пару минут, когда та наконец пришла в себя. — А какую монетку, с твоей точки зрения…? В смысле, какого достоинства деньги такому привратнику надлежит выдавать? Чтобы и не продешевить, с одной стороны? Его незначительностью суммы не оскорбив? Но и не переплачивать чтобы?
— Обычно половина от одной десятой доли того, что ты за ужином в заведении потратить собирался. — Выдала орчанка в три присеста, борясь с новыми приступами хохота.
— Так а откуда я могу знать, какие вина предпочтёт моя новая спутница? — Бронкс задумчиво вздел глаза кверху и соединил ладони перед собой, перебирая пальцами в воздухе. — Они по цене у вас ой как разбегаются… а на пиво ваш народ так и вовсе не падок, особенно фемины…
— Вот это уже не ко мне вопрос, — отрезала орчанка. — Это ты у нас утром и в обед, да не менее чем в два заведения, каждый день заходишь… «чтобы перед очередной спутницей вечером лицом в грязь не ударить»… Сам совет-то слушать будешь или нет?
— Пренепременно! — напрягся Бронкс. — Если честно, я подумал, что это он только что и был: по поводу привратника и мелкой монетки. Это если полсеребряка на входе отдавать, да экономить на нём полтора золотых…
Сын подгорного народа явно по новой погрузился в вычисления.
— А совет мой тебе простой, нежданный спаситель, — искренне и весело улыбнулась орчанка, вырывая гнома из сонма размышлений о финансах. — Но сперва ещё на один вопрос ответь. Из каждых трёх согласившихся с тобой поужинать, сколько девиц в итоге у тебя в апартаментах оказывается?
— Из каких трёх… — уязвлённо проворчал Бронкс. — Из каждых десяти, одна-две хорошо если…
— Во-первых, лови взгляды на улице. Тех, кто на тебя не смотрит, можешь смело пропускать мимо и даже время не трать. Подходи только к тем, кто хоть на миг на тебе взгляд свой задержит. И неважно, какой именно взгляд, даже если покажется презрительным. — Серьёзно сказала фемина. — О ресторанах вообще не заикайся. Вместо этого, и это во-вторых, негромко делай в лоб самое простое и откровенное предложение — а там сориентируешься по ответу, смотря что тебе ответят.
— Как так? — не первый раз за сегодня разинул глаза Бронкс. — Вот так вот подойти, и прошептать «Пошли е#аться!»?
— Можно и так, — уверенно кивнула орчанка. — Но можно и что-нибудь покуртуазнее с тем смыслом. Например, «не желаете ли проинспектировать лежанку в моей мастерской?»
— И что дальше? — не на шутку озадачился гном.
— А дальше будет то же, что и сейчас. Девять из десяти как к тебе не попадали, так и далее попадать не будут. Но зато та десятая, что согласится, сэкономит тебе и время, и силы. — По-прежнему серьёзно пояснила Нургуль. — А уж в заведения свои потом её тащи, после того, как… И винами потчуй.