Гарем стервозных мажорок
Шрифт:
— Руки от меня убери, шалава неблагодарная, — слабым голосом прохрипела Арина и этот же момент получила пощечину от Анжелики, сразу же начав реветь.
Виктор не удержался от смешка, встал и направился к холодильнику — взять пива.
— Ты как себя ведешь, Арина? Совсем охуела? — услышал он полный недовольства выкрик Анжелики.
Девки ругались минуты две, обвиняя друг друга в холодности и невнимании, и в конце рыжая получила еще одну звонкую пощёчину от хозяйки квартиры.
— Я с ума с ней сойду, — подошла к кухонному столу Анжелика, вытирая ладонью вспотевший лоб.
—
— Знаешь что — вот не надо! Я просто флиртовала с тобой, — топнула ногой брюнетка, устало глядя ему в глаза.
Виктор отхлебнул пива и ещё раз оглядел её — она была чудо как хороша и сексуальна в своем черном пеньюаре и с распущенными волосами, чуть заспанная и взволнованная.
— Пошли трахаться, милая! — придумал он сходу план, как отвадить её сегодня от приставаний к нему.
— Что? — зарделась девушка и на миг отвела взгляд. — Блин, я не могу, я ведь должна о подруге позаботиться, — заявила она расстроенным голосом.
— Ну как хочешь, — пожал плечами Виктор, — я больше тогда предлагать не буду!
— Я хочу, хочу! — девушка подошла к нему и взяла его за плечи, умильно глядя в глаза. — Сейчас мы с ней закончим, уложим её и пойдем заниматься любовью, да, милый?
— Нет, раз не хочешь сейчас, то я пошел спать, — парень высвободился из её легких объятий и пошел к дивану — забрать книгу.
— Эй! — в голосе Анжелики была обида. — Так не честно! И вообще — давай мне помогай Птичку в душ нести!
Виктор засмеялся и повернулся к ней:
— Оно мне надо? Я знать её не знаю, а еще она враждебно ко мне настроена, да и просто рыжая дура.
— Не будь таким эгоистом, — брюнетка недовольно смотрела на него, скрестив руки на груди. — Помоги хотя бы привести её в чувство!
— А волшебное слово? — Виктор подмышку переложил книгу и прислонил к уху ладонь, направив этот жест в сторону хозяйки квартиры.
— Какое слово? Заклинание? Я не знаю подходящих, я вообще мало что знаю, — растерянно произнесла она.
«Всё-таки мы с ней вроде как и русские, а культурные различия очень сказываются. Она что, не знает или забыла, что волшебное слово — это пожалуйста?! Его вообще нечасто от неё услышишь», — вздохнул парень.
— Ладно, с этой дурёхой я тебе немного помогу, — Виктор приблизился к лежащей и постанывающей сисястой гостье, пнул её легонько по бедру и пролил ей на лицо немного пива — медленно и тоненькой струйкой.
Раздались её протестующие выкрики вперемешку с матами — она попыталась закрыться руками.
— Ну вот зачем, зачем ты с ней так? — раздался сбоку плаксивый голос Анжелики, которая даже закрыла лицо руками на несколько мгновений.
— Пусть в следующий раз думает, прежде чем нападать на незнакомого человека два раза за один день, да и на тебя тоже! — заявил Виктор, отхлебывая пиво и снова чуть пролив на рыжую — это доставило ему удовольствие.
— Костюм испортишь, козёл! — послышался снизу хриплый, но вялый протест Арины, которая лежала на полу.
— Ты и так его весь обрыгала, алкоголичка рыжая! — Виктор стопой грубо отодвинул её ногу, которая преграждала ему путь, и переступил через её руку, постаравшись не
— Ну куда же ты? — взволнованно спросила Анжелика, которая уже подошла к подруге и снова присела над ней.
— Спать, как я и сказал — ты ж не захотела более приятных вещичек, — постарался не засмеяться парень.
— Птичке надо в душ. Ей же плохо, понимаешь?! Ты что, вот так нас здесь бросишь, без мужской помощи? — Анжелика сдвинула брови и удивленно смотрела на парня, встав и уперев кулачки в талию.
— Легко! — Виктор чуть не заржал. — Спокойной ночи — я как гость воспользуюсь твоей кроваткой!
— Эгоист! Не этого я от тебя ожидала! — раздался выкрик Анжелики, когда он уже приближался к прихожей, допивая пиво.
«Надо будет — придет и попросит нормально, а то думает, что нашла себе мальчика на побегушках, ёпт», — Виктор поставил пустую банку на полочку в прихожей и двинулся в комнату, рассчитывая посидеть и почитать книгу — спать ему совсем и не хотелось.
Зайдя в комнату, он подошёл к столу, включил торшер и уселся на стул, постаравшись найти тот момент в книге, на котором он закончил чтение. Это ему удалось:
«Как мы уже выяснили в нашем исследовании, к нашему огромному сожалению — Мировую Войну в Европе строго формально развязала Российская Империя. Из-за проанглийской Сербии последний из Голштейн-Готторпов привёл в действие страшный механизм разрушения, который в конечном итоге мог погубить как всю Россию, так и всю Европу, если бы не решительные и самоотверженные действия высшего российского генералитета: генералов Алексеева, Корнилова, Деникина, адмирала Колчака.
Конечно же, совершенно справедливо и коалиция победителей, и историки возложили вину за развязывание наступательной войны на Второй Рейх и Австрию, которые были агрессивной стороной и только ждали подходящего повода, пребывая на пике своих военных сил и возможностей, однако начав первым мобилизацию и отказавшись ее прекратить, Петербург запустил цепную реакцию разжигания конфликта — Рейх автоматически запускал ответную мобилизацию и вводил в действие предвоенные планы. И всё это произошло из-за ничтожной балканской полусатрапии, которая свой приз по итогам войны получила.
Царисты, как нам известно, в этом случае заявляли и по сей день заявляют, что Российская Империя не дала сгубить независимость гордого славянского государства и защитила братский, православный, храбрый народ. Однако нет нужды напоминать, что на тот момент у России и Сербии не было даже договорных союзнических отношений.
Последовавшая Мировая Война стала актом коллективного самоубийства старой Европы. Впрочем, это с самого начала было понятно: ещё в августе 1914 года, когда пропагандисты захлебывались от восторга по поводу предстоящей пробы сил, и даже такое большевистское чудовище, как Лев Троцкий, писал, что он «сожалеет о происходящем не только как социалист, но и как европеец. Когда дым войны рассеется, — предсказывал он, — Франция окажется на мировой сцене большой Бельгией — и только. Вне зависимости от того, как именно повернутся боевые действия, их конечный итог очевиден — мировая финансово-экономическая диктатура Соединенных Штатов».