Гарем «Все включено»
Шрифт:
– Я думаю, это мы с тобой несколько устарели для гаремного бизнеса, – успокоила я подругу. – Чай, не девочки уже. Тем более не интердевочки.
– Чего это мы устарели? – Ирка неожиданно обиделась, втянула живот и выпятила грудь. – Я лично женщина в самом расцвете сил!
– Отлично, тогда ты и понесешь пакет.
Мы расплатились за покупки, Ирка внимательно изучила чек, взяла пакет и пошла домой. Я шагала следом, проверяя, правильно ли она идет. У моей милой подруги топографический кретинизм в легкой степени, нужные маршруты ей приходится запоминать по принципу
– Направо, – подсказывала я ей из-за спины. – Теперь прямо и перед лавкой с дондурмой налево.
– С чем дурным?
– Ни с чем. «Дондурма» – это по-турецки «мороженое».
– Дорогое?
Ирка – знатная сладкоежка – притормозила, но я подтолкнула ее в спину, пока она не начала изучать ассортимент и калькулировать цены. В этой лавке мороженого видов двадцать, не меньше, можно очень надолго зависнуть…
Подружка неохотно, но без активного сопротивления продавилась в нужную нам калитку, вошла в дом и уже в лифте попеняла мне:
– Торопишь меня… Мы куда-то спешим?
– Мы-то нет… Втяни живот! – Я смекнула, что спешит кто-то другой – по мраморному полу со свистом скользили подметки, – и потеснила подружку, освобождая место в кабинке для еще одного пассажира.
Вернее, пассажирки. Гражданочка в черном с ног до головы затормозила, увидев в коробочке лифта нас.
– Заходите, заходите! В тесноте, да не в обиде! – приветливо заулыбалась ей Ирка.
И озабоченным шепотом уточнила у меня:
– Она ж небось по-русски ни бум-бум?
– Вэлкам, – сказала я специально для тех, кто ни бум-бум по-русски, и еще подвинулась, ясно намекая – заходи, мол, все поместимся.
Гражданочка в черном покосилась на ступеньки, но, видно, решила, что неприлично будет пренебречь нашим показательным дружелюбием, и все-таки шагнула в кабинку.
– Кнопочку нажмите! Пынь! – все так же улыбаясь, посоветовала ей Ирка и показала, как именно надо «пынь», ткнув указательным пальцем в серебристый кружочек.
Закрепощенная женщина Востока тоже высунула из длинного рукава один пальчик, придавила нужную ей кнопочку, двери закрылись, и мы поехали. Ирка улыбалась, я, чтобы не смущать гражданочку, смотрела на встроенный в стену экран – показывали что-то из жизни насекомых, попутчица наша стояла себе черной пирамидкой, скромно потупив взор, так что я даже глаз ее не рассмотрела. Остальное-то и вовсе было спрятано под материей.
Закрепощенная женщина вышла этажом раньше.
– Уф, – вздохнула Ирка, стирая улыбку с лица вместе с потом. – И как это они ходят по такой жаре все обмотанные тряпками? Одни глаза на виду, никакой ведь вентиляции!
Мы выгрузились из лифта на своем этаже, и Ирка поволокла к нашей двери пакет, а я приготовилась открыть дверь – старательно припоминая семизначный код замка. Там были латинские буквы и арабские цифры – то еще упражнение на укрепление девичьей памяти.
Я набрала код так, как запомнила, но дверь не открылась. Значит, неправильно запомнила, эх… Пришлось доставать мобильник и заново набирать буквы и цифры, сверяясь с записью в «Заметках».
Я предусмотрительная,
Отправляясь в путешествие, я всю такую важную информацию, как коды, адреса, разные там явки и пароли, непременно записываю и на бумажке, и в каком-нибудь из гаджетов. Так сказать, дублирую информацию, используя для ее сохранения и традиционный способ, и современные технологии. Мало ли, вдруг бумажка потеряется или, наоборот, телефон разрядится…
А дверь опять не открылась!
– А ну, дай я! – Ирка потеснила меня и набрала код сама.
И дверь опять не открылась.
– Да что за фигня?! – возмутилась подружка. – Я точно помню: зет, восемь, три, пять, аш!
– Аж два раза, – прокомментировала я. – Ну, видишь же, не открывается? Наверное, управляющий код поменял.
– Как это – он код поменял? Что за самоуправство! Ну, я его сейчас! – Ирка было дернулась к лестнице, но вовремя вспомнила, что управляющий как раз из тех, кто ни бум-бум по-нашему, а сама она в той же нулевой степени знает турецкий, так что договориться они никак не смогут, и передумала «его сейчас». – Так, беги-ка ты вниз, прищучь этого деятеля, пусть скажет новый код и больше тут не самовольничает!
Я кивнула и заторопилась вниз по лестнице – на первый этаж, где в своем маленьком офисе гнездится управляющий нашего апарт-отеля Хасан. Очень милый мужчина, любезный и улыбчивый…
Спускаться пришлось что-то слишком долго, и, уже подходя к офису управдома, я вдруг сообразила: я же шла с четвертого этажа. С четвертого, а не с третьего, где нас поселили!
Но как… А очень просто! Ирка, видно, не знала, что первый этаж тут считается нулевым и для попадания на фактически четвертый нужно нажать в лифте кнопочку с цифрой 3…
Блин, мы ломились в чужую квартиру!
Я круто развернулась и побежала вверх по лестнице, спеша проверить свое предположение. Поднялась на правильный третий этаж, ввела в замок на нужной двери тот самый код, повернула ручку – и вуаля! Дверь послушно открылась… Вернее, приоткрылась. Что-то мешало ей распахнуться свободно и широко. Я поднажала, дверь продавилась глубже. Я, разумеется, сунулась поглядеть, что за баррикада там вдруг сама по себе воздвиглась в наше отсутствие, и не поверила своим глазам.
На полу, на сияющем чистотой светло-сером ламинате, вольготно, просторно разбросав руки-ноги, лежало тело.
– Эй, это кто тут? – очень-очень озадаченно спросила я.
Тело даже не шевельнулось, тем самым как бы безмолвно уточнив: не кто, а что. Труп это тут, вот что. Женский труп в легком летнем комбинезоне цвета мокрого песка.
Я закрыла дверь, через несколько секунд опять открыла ее, снова посмотрела – картина не изменилась.
– Ира! – боязливо позвала я.
Этажом выше отчетливо слышались задорная ругань и энергичная возня. Подруга моя явно продолжала сражаться с дверью. Дверь, слава богу, пока побеждала. Не хватало нам еще к чужому трупу взлома чужой же двери добавить! Ой, надо не дать Ирке совершить то, что на языке полицейского протокола называется «несанкционированным проникновением в чужое жилище»…