Гарем. История, традиции, тайны
Шрифт:
Было развернуто священное знамя пророка и объявлено о виновности корпуса янычар и его роспуске. От шейх-уль-ислама была получена фетва с благословением дальнейших действий, и наступление на мятежников началось. Те сами облегчили новой армии задачу: после погромов стали возвращаться на Атмейдан, и вскоре янычары заполнили все улицы, ведущие к площади. Тут прозвучали первые выстрелы, а после залпов картечи на узких, запруженных людьми улицах началось нечто невообразимое: те, кому удалось уцелеть под огнем артиллерии и избежать удара саблей, были заживо сожжены в своих бараках. Но Махмуд этим не удовлетворился: янычар, укрывшихся в своих домах и бежавших из города, преследовали и топили в Босфоре. Всего их погибло более 25 тысяч, на этом история корпуса янычар была закончена.
Прежде чем мы покинем Первый двор, давайте подробно рассмотрим офорт Меллинга (ил. 4). На ней изображена часть большой процессии, двигающейся в праздник Байрам
На офорте Ворота империи изображены еще до того, как был снесен их верхний этаж, и, хотя по законам перспективы их главный вход кажется меньше, чем на самом деле, в целом массивность сооружения и важная роль здания автором, безусловно, переданы.
С правой стороны стена двора достигает берега Мраморного моря, где у Конюшенных ворот смыкается со стеной у моря. Конические крыши двух башен уже давно отсутствуют, а в остальном стена и расположенный напротив нее фонтан Ахмеда III выглядят сейчас точно так же, как и раньше.
Следует отметить, что художник поступил весьма разумно: несколько характерных фигур он извлек из процессии и поместил на передний план, с тем чтобы нам было проще рассмотреть их платье.
Слева под деревом мы видим пашу на коне; он окружен слугами: одни освобождают перед ним путь, другие следуют рядом с ним.
На переднем плане перед его конем стоит офицер янычар — это сегбан-баши, занимающий положение на ступень ниже аги. На нем праздничный кафтан с необычно приподнятыми эполетами причудливой формы. Справа от него — вставшая на дыбы лошадь с богатой сбруей, красивой попоной и стременами подо всю ступню. Ее пытается сдержать балтаджилер — алебардщик внешней службы; о ней мы поговорим в следующей главе, посвященной Второму двору.
Обращает на себя внимание забавный головной убор алебардщика в форме свисающего на спину широкой частью колпака, среди участников процессии мы видим балтаджилеров в таких же головных уборах. Кроме всего прочего алебардщики выполняли также функции телохранителей, двигаясь пешком бок о бок с конем или экипажем. Обычно они носили алебарды, однако на данной гравюре это оружие мы видим в руках у пей-ков, чьей обязанностью было бежать перед султаном и при необходимости выполнять роль посыльных. Пейки были подразделением алебардщиков; их костюм тоже представляет интерес — ведь он был целиком, без изменений заимствован у византийского двора.
Меллинг поместил пейка на переднем плане, почти в центре картины. Его высокую шапку в виде усеченного конуса венчают три пера. Рядом с ним справа стоит человек в островерхом головном уборе — это тоже балтаджилер, только из подразделения зюлюфлы.
Правее этой пары стоят два янычара. Меллинг расположил их таким образом, что мы можем внимательно рассмотреть головные уборы, о которых уже упоминалось. Несложно заметить, что эти янычары стоят по краю процессии.
Рядом с янычарами — капычи в огромном головном уборе из белых перьев. Помимо обязанностей привратников, в военное время капычи сопровождали султана и охраняли его шатер. Мы видим Селима III будто в окружении массы белых перьев — это головные уборы многочисленных капычи.
Перед султаном едет на коне великий визирь, а перед ним — другие высокие сановники. Непосредственно за султаном — оруженосец — сылыхдар, а следом за ним — начальник черных евнухов, кызлар-ага.
Хотя другие высокопоставленные слуги: чокадар — хранитель гардеробной султана и шарабдар — виночерпий на гравюре отсутствуют, они тоже должны быть где-то в свите.
Глава 4
ВТОРОЙ ДВОР, ИЛИ ДВОР ДИВАНА
Из-за строгого соблюдения тех правил, о которых шла речь в предыдущей главе, все, что мы видели до сих пор, было частично открыто для доступа. Сами работники внутренней службы никогда не считали Первый двор частью собственно дворца, и соответственно вели нумерацию дворов начиная от ворот, ведущих во двор Дивана, а не от Ворот империи. Однако, как мы узнаем через некоторое время, существовало много других, более важных законов и правил, не оставлявших сомнения в том, что порогом в жилище его величества были именно Центральные ворота и что по этой причине к ним надо было относиться с подобающим почтением.
Двор Дивана отделен от Внешнего дворца прочной стеной, известной под названием Внутренней стены, посередине которой находятся Центральные ворота. Благодаря характерной средневековой архитектуре они сразу же обращают на себя внимание и возбуждают острое желание побольше узнать об их истории и том значении, которое они имели для Сераля.
Несмотря на то что точную дату их строительства назвать невозможно, есть основания предполагать, что они были одной из составных частей
Тем не менее ворота по-прежнему были местом встречи посетителей, и поэтому прежде они назывались Баб-эль-селям, или Воротами приветствий. Давайте войдем внутрь и осмотрим их. Пройдя через внешний портик — вдоль него по обе стороны сделаны ниши с местами для сидения, — увидим двойную железную дверь, украшенную рельефным орнаментом, а над ней тугру — печать империи; еще выше надпись с исламским символом веры: «Lа ilaha illa-llahu, Muhammad rasul allahi» («Нет Бога кроме Бога [Аллаха], Мухаммед — апостол Бога»). Мы сразу же оказываемся в прихожей длиной около 4,5 метра и шириной примерно 6 метров, по стенам которой развешано оружие, не представляющее особой ценности, насколько я понимаю, висевшие здесь прежде редкие образцы в настоящее время хранятся в Музее оружия, расположенном в церкви Святой Ирины в Первом дворе.
Сейчас в прихожей продают открытки и находится камера хранения фотоаппаратов и прочих вещей, которые не разрешено проносить в Сераль. По обе стороны — темные узкие проходы, ведущие в небольшие комнатки. Расположенные справа в два раза больше тех, что с левой стороны. Это объясняется тем, что число колонн у внутренней двери, через которую можно пройти в зал Дивана, неравномерно: с одной стороны пять, а с другой только три.
В более просторных комнатах справа иностранные послы и другие важные посетители дожидались аудиенции. Говорят, часто они проводили там часы, а иногда и дни, чтобы впечатлиться могуществом султана. Однако к концу XVIII века посланникам иностранных держав стали оказывать больше уважения, и, как мы увидим позже, посла провожали сразу к Центральным воротам, где предлагали передохнуть в приемной, пока чауш-баши (главный распорядитель по ходатайствам и прошениям) пройдет в Диван и доложит о прибытии гостя. В то же время наличие небольшой умывальной с туалетом делало вполне возможным даже его кратковременное проживание там. Слева расположены помещения привратников и комната главного палача. Они очень небольшие, поскольку фактически это одна, поделенная на части большая комната. Под всеми ними находилась подземная тюрьма с темницами для несчастных, вызвавших недовольство султана. Из маленьких тюремных камер в одной из башен, куда их обычно сначала отправляли, переводили в подземную тюрьму, затем в комнату палача.
Если казнили высокопоставленных сановников, то их головы насаживали на железные пики, выставленные в ряд над воротами с внешней стороны; на солнце головы постепенно чернели. Если ранг казненных был ниже паши, тогда головы складывали на всеобщее обозрение в нишах по обе стороны от главного входа — Ворот империи. Во всех случаях на стену рядом с головой вешали яфту — свиток в форме конуса, в котором крупными буквами было записано имя нарушителя закона и совершенное им преступление, с тем чтобы «это служило назиданием другим». Она оставалась на стене долго, словно длилось испытание: яфта или отрубленная голова смогут дольше противостоять превратностям климата, до тех пор пока какой-нибудь безутешный родственник не подкупит главного привратника и тот не уберет и то и другое.