Гарем

Грассо Патриция

– Докладывать тебе о ней? – от неожиданности Михрима даже оступилась на ходу. – А что у тебя, нет своих глаз, чтобы увидеть ее воочию? Или ты опять куда-то собрался уезжать?

– Я никуда не уезжаю, – глухо сказал Халид. – Однако я ее больше не увижу.

– Ты что, с ней разводишься?

– Я отправляю ее домой.

– Дом твоей жены там, где ты.

– Ее дом в Англии.

– Но ты же любишь ее, не отрицай. Все давно это поняли.

– Я очень люблю свою жену, – подтвердил Халид, – но отсылаю ее домой. Я сделал ее своей рабыней, а потом вынудил выйти

за меня замуж, но она не приняла душой и сердцем наш брачный обряд. И все же, рискуя собой, она спасла тебе жизнь, а потом и мне. Мы обязаны хоть в малой степени вознаградить ее. Все, что она хочет, – это возвратиться к своей семье в Англию.

– Она говорила тебе об этом?

– Много раз. Вправе ли я теперь отказать ей в том, что желает ее сердце?

– Значит, ты объявишь о разводе с ней в присутствии свидетелей? Так положено.

– Я не разведусь с ней. Эстер моя жена. Никакая другая женщина не займет ее место в моей жизни.

– Не намереваешься же ты оплакивать ее до конца дней своих? – Михрима повысила голос почти до крика.

Халид остановил ее неожиданным поступком. Он расцеловал ее в обе щеки, затем повернулся и, не оглядываясь, удалился. Михрима проводила взглядом одинокую фигуру сломленного горем мужчины – своего единственного сына.

Если б это только было возможно, то Эстер чувствовала себя еще хуже, чем накануне своего продолжительного сна. И тело и душа ее мучились одинаково.

– Доброе утро! – приветствовала ее пробуждение Михрима.

Эстер обвела комнату взглядом.

– А где мой муж?

– Моего сына вызвали во дворец к султану, – ответила Михрима, удивляясь ее интересу к тому, что делает и где находится принц. – Как ты себя чувствуешь?

– А как бы ты себя чувствовала, если б потеряла своего первого ребенка?

– Лекарь сказал, что ты родишь еще много детей. – Михрима подала ей чай.

– Действительно, он так сказал?

– Буду ли я тебе лгать, когда речь идет о таких важных вещах? Ты отдыхай сегодня, а завтра тебе можно будет встать с постели и немного пройтись.

Эстер вернула свекрови пустую чашу и зевнула.

– Я навещу тебя чуть позже, – пообещала Михрима.

Оставшись одна, Эстер стойко боролась со сном, ожидая появления Халида, но глаза ее закрылись помимо ее воли. Она проспала весь день, один раз проснувшись среди ночи. Место в кровати возле нее было пусто. Где же Халид? Почему он не рядом с ней, со своей женой? Слишком одурманенная снадобьем, Эстер была не в силах разгадать эту загадку и вообще напрячь свой ум.

Вскоре она опять забылась сном без сновидений.

Когда на следующее утро Михрима вошла в ее комнату, Эстер уже сидела, свесив ноги с кровати. Улыбка тотчас погасла на ее лице, когда она увидела свекровь.

– А, это ты! – произнесла Эстер, не скрывая своего разочарования. – Я думала, что это Халид.

– Твой муж отправился с поручением султана, – сообщила ей Михрима.

– Он уехал прошлой ночью?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Он не ночевал в нашей постели.

– Вероятно, он не желал беспокоить тебя, – солгала Михрима.

Эстер удивленно

посмотрела на свекровь. Раньше Халид не избегал супружеской постели.

Что-то здесь не так. Неужели муж возложил на нее ответственность за смерть их ребенка?

– Где Тинна? – спросила Эстер, силясь говорить беспечным тоном. – Я давно не виделась с нею.

– Тинну пригласила к себе Шаша на несколько дней. Молодым девушкам есть о чем поговорить, не так ли?

Михрима улыбнулась. Эстер заставила себя улыбнуться ей в ответ.

– Не хочешь ли умыться?

– Да, хочу. Спасибо тебе, Михрима.

Эстер не находила себе места в ожидании мужа. К вечеру гнев в ней пересилил физическую боль. Она была более сердита на него, чем обижена его пренебрежением. При первой же возможности она выложит ему все, что у нее на уме. Как смеет он обращаться с ней подобным образом после того, как она потеряла свое дитя, спасая ему жизнь? Как он смел говорить ей о своей любви, а потом исчезать и оставлять ее в одиночестве?

Эстер прождала много часов, но Халид так и не пришел.

Наутро, едва отворилась дверь, Эстер чуть не взвилась.

– Где он?

– Кто? – осведомилась Михрима.

– Мой муж, глупая старуха! Михрима жалела ее, но сказала правду:

– Халид отказывается тебя видеть.

Это был удар, которого Эстер никак не ждала.

– Отказывается меня видеть?!

– У меня для тебя хорошие новости, – поторопилась сказать Михрима. – Халид договорился о твоем возвращении в Англию.

– Он отсылает меня домой?

С сияющим лицом Михрима утвердительно закивала.

– Через несколько дней Малик заберет тебя с собой в Алжир. Там ты сможешь сесть на английский корабль и скоро воссоединишься со своим семейством.

– Прочь отсюда! – вскричала Эстер в отчаянии.

– Что?!

– Я сказала, убирайся!

Халид возненавидел ее из-за потерянного ребенка, так решила Эстер. Какова же ирония судьбы в том, что, когда она всем сердцем полюбила Халида, его любовь к ней угасла.

Упав на постель, Эстер дала волю слезам.

Следующие несколько дней Эстер прожила с ощущением, что она умерла, что она всего лишь ходячий труп. Вставая на рассвете после ночей, проведенных без сна, она умывалась, ела, одевалась, а затем в полной безнадежности ожидала прихода мужа, который так и не появлялся. Она вежливо улыбалась Михриме, но не заводила с ней разговоров, не отвечала на ее вопросы.

В последнее утро своего пребывания в доме Михримы Эстер решилась все-таки выйти в сад. Она уселась в одиночестве на каменную скамью под тем самым персиковым деревом, с которого когда-то Халид снимал ее. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.

– Слезы радости? – поинтересовалась подсевшая к ней на скамью Михрима.

– Как ты можешь задавать мне такой вопрос? Какая радость, если мой супруг возненавидел меня?

– Возненавидел? – удивленно переспросила Михрима.

– Он не может простить мне смерти нашего первенца. Ненависть его так сильна, что он даже не желает сказать мне последнее прости, – захлебываясь в плаче, произнесла Эстер.