Гарем

Грассо Патриция

Если турок и знал, что островом в Северном море правит женщина по имени Елизавета, то не подал вида.

– Я сменю тебе имя, – заявил он.

– Зачем? – встрепенулась Эстер.

– Чтобы мне было удобно кликнуть тебя, когда ты понадобишься.

– Я не лошадь, чтобы мне давали кличку. Я возражаю!

– Кажется, ты все-таки глупа и рассеянна. Ты не усвоила ни одной из заповедей.

– Я не глупа и прекрасно помню твою болтовню о заповедях. Это ты глуп, раз не понимаешь своей выгоды. Отправь

меня домой, и тебе щедро заплатят.

– Твой дом здесь. А о женихе забудь.

– Не к Форжеру Белью я хочу вернуться, а к себе, в Англию! – в отчаянии выкрикнула Эстер.

Метая стрелы наугад, она случайно попала в цель. В мозгу у «зверя», собиравшегося ее изнасиловать, зашевелились какие-то мысли. Он даже принялся рассуждать.

– Если я верну тебя твоему отцу, он будет мне мстить. У меня и так достаточно врагов.

– Мой отец мертв, – с грустью призналась Эстер. – За меня некому заступиться.

– Это уже лучше, – цинично заметил Халид.

– Ты пользуешься тем, что я беззащитна, негодяй!

Халид изобразил на лице свирепую гримасу и чуть не удушил дерзкую девицу. Но она успела вымолвить вдобавок:

– Злобный пес, вот ты кто!

Халид зажал ей рот. Он не так оскорбился, как она ожидала, скорее удивился ее догадливости.

– Да, Дикий Цветок! Я верный пес султана. Матери пугают мною непослушных детей.

– Веди себя хорошо, малыш, а то пес султана тебя скушает, – прошипела язвительно Эстер, когда Халид милостиво убрал руку, чтобы дать ей вздохнуть.

Она еще успела соблазнительно улыбнуться, и улыбка украсила ее личико. Может быть, она рассчитывала улыбкой смягчить гнев своего повелителя, но явно ошиблась. Он отпрянул от нее, как от ядовитой ехидны. В нем заронилось подозрение, что красивая чужестранка находится здесь неспроста. Или это «троянский конь», засланный его врагами, чтобы покончить с ним, или приманка с расчетом на то, что он пригреет у сердца змею.

– Встань! Я хочу осмотреть тебя.

– Что? – Эстер сделала вид, что не расслышала произнесенную по-французски фразу.

– Ты не глуха, не притворяйся. Я желаю знать, что получил в подарок и нет ли в нем изъяна.

Эстер тут же потянула на себя ковер, прикрылась им до подбородка. Пальцы ее аж побелели – так она цеплялась за этот последний защитный рубеж.

Халид немедленно объявил ей войну, со всей силой рванув ковер на себя, но Эстер удалось вскочить, проскользнуть мимо Халида и обежать стол.

Разразившись проклятиями, Халид, повинуясь глупому импульсу, погнался за ней. В этом была его ошибка, а какой мужчина не ошибется, если вступит в сражение с обезумевшей и потому непредсказуемой женщиной. Эстер схватила на ходу ятаган, вырвала изогнутое лезвие из ножен и замахнулась на преследователя.

– Поосторожней, а то порежешься, – предупредил

ее Халид.

Эстер бесстрашно раскрутила над головой смертоносную саблю и сделала выпад, встречая противника. Тяжесть оружия по инерции увлекла ее за собой, Халид чуть отступил в сторону, а Эстер, не удержавшись на ногах, шлепнулась на пол, выронив ятаган. Халид тотчас оседлал ее и издевательски подергал за волосы.

– Я мог бы овладеть тобой прямо сейчас, не сходя с этого места. Так бы и поступил твой похотливый женишок. Но тебе повезло, ты не в его власти, а принадлежишь мне.

– Я никому не принадлежу. Я свободная женщина! В подтверждение этих слов «свободная» женщина как могла яростно дернулась, пытаясь сбросить наездника. Но Халиду приходилось укрощать и не таких кобылиц. Его железные ноги сковали пленницу.

Добившись краткого перемирия, он невозмутимо обследовал руками и взглядом трон, на котором сидел. Округлости зада пленницы слегка на глаз превосходили размером округлости грудей. Равновесие, установленное богом Эросом, было нарушено, но ненамного.

– Мала ростом, но округла там, где положено, – подытожил свои наблюдения Халид. – Ты девственница? Не лги. Мне легко узнать правду.

Щеки Эстер раскраснелись. Халиду показалось, что они вот-вот расплавятся, как металл в горне. И все же Эстер нашла в себе силы ответить с достоинством:

– Я не лгу. Мне незачем тебе лгать.

– А если я проверю?

Эстер не очень понимала, как можно проверить девственность, не нарушив ее, но все же ответила с вызовом:

– Проверь, если оставишь меня нетронутой.

Невинность девичьих слов заставила Халида расхохотаться.

– Неужто ты все еще надеешься остаться нетронутой, Дикий Цветок?

Услышав подобное заявление, Эстер так взбрыкнула, что сбросила с себя расслабившегося всадника. Халид скатился на ковер и получил к тому же болезненный удар по носу маленьким, но твердым кулачком.

Вернуть рабыню вновь в свои объятия не стоило ему особого труда. Они некоторое время катались по ковру в притворной борьбе, а затем он, лишив ее возможности сопротивляться, приблизил губы к ее жарко дышащему рту.

– Ты нарушила главную заповедь. Раб не смеет поднять руку на господина.

– Нет рабов, нет господ, – выдохнула, словно проклятие, слабеющая Эстер.

– За такие речи отрезают язык. Кто вбил тебе в голову эту чушь? Твоя дура – королева? Вряд ли. Я так и думал, что все, связанное с графом Белью, – мерзость. Слава аллаху, что я уберегся и не осквернил себя. Лучше разделить ложе с прокаженной, чем с невестой этого негодяя. Я прикажу охранять тебя, как заразную тварь.

С этими словами Халид, словно злобный джинн, неслышно ступая, исчез за пологами, превращающими шатер в сказочный лабиринт.