Гаргантюа и Пантагрюэль (др. изд.)
Шрифт:
Действительно, ему указали на одного великого ученого софиста по имени магистр Тюбаль Олоферн, который обучил Гафгантюа азбуке так хорошо, что он говорил ее наизусть в обратном порядке; на что ушло пять лет и три месяца.
Потом прочел с ним Доната [21] , а также Фацета, Тэодолэ и «Параболы» Алана [22] , на что ушло тринадцать лет, шесть месяцев и две недели. Заметьте, что одновременно он учил Гаргантюа писать готическим шрифтом, и тот переписал все эти книги, потому что искусство печатания еще не было изобретено.
21
Автор распространенной в средние века латинской св. Иеронима.
22
Сочинения этих авторов были напечатаны в 1410 г. в Лионе и составляют чаем …Восьми нравственных
Гаргантюа носил обыкновенно большой письменный прибор, весивший более семи тысяч квинталов [23] , пенал из которого равнялся по толщине и величине колоннам аббатства Энэ [24] , а чернильница висела на толстых железных цепях и равнялась вместимостью огромной бочке.
Потом Тюбаль прочел ему «De modis significandi» [25] с комментариями Гуртебиза, Факина, «Беззуба» Галео, Иоанна Тельца, Биллонио, и кучи других. На это пошло времени свыше восемнадцати лет и одиннадцати месяцев.
23
Старинная мера веса.
24
Аббатство в бассейне Роны, где от старинного римского храма осталось четыре громадных античных колонны.
25
«О наклонениях».
Он так хорошо изучил этот труд, что на испытании ответил все наизусть от конца к началу и на пальцах и сказал матери, что «De modis significandi» не есть наукой. Затем Тюбаль прочел «Церковный календарь». На это пошло шестнадцать лет и два месяца, когда названный наставник его умер:
В тысяча четыреста двадцатом.
От болезни, причиняемой развратом.
Затем у него был старый кашлюн [26] , по имени магистр Жоблэн Бридэ, читавший ему Гугуцио [27] , Эврара «Греческий язык» [28] , «Доктринал» [29] , «Части речи» [30] , «Что сие есть» [31] , «Дополнение» [32] , сочинение Мармотрета [33] , «О поведении за столом» [34] , Сенеки «О четырех кардинальных добродетелях» [35] , Пассавенто [36] с комментариями к нему, и, наконец, на праздниках – «Спи бестревожно» [37] . Сверх того еще другие труды из такого же теста, от чтения которых поумнел он так, что после таких уже не пекли.
26
Проповедники того времени имели обыкновение усиленно откашливаться и отмечали в рукописях своих проповедей места, где полагается кашлять.
27
Автор грамматики и словаря.
28
Эврар Бетюнский, автор трактата по греческой этимологии, употреблявшегося с XIII по XVI век.
29
Основы латыни в латинских стихах поэта Александра Вильдье (1242 г.).
30
Краткая грамматика того времени.
31
Такое же сочинение в вопросах и ответах.
32
«Дополнение к хроникам» – исторический конспект, составленный Филиппом Бергамским.
33
Комментатор библии.
34
Поэма Жана Сюльпикса.
35
Сенеке ложно приписывается этот труд, автор которого – Мартин, епископ Брагский (583 г.).
36
О Флоренции XIV века.
37
Сборник проповедей на главные
ГЛАВА XV. Как отдали Гаргантюа другим педагогам
Тогда отец его заметил, что сын занимается, действительно, очень хорошо и тратит на это все свое время, но все-таки не извлекает никакой пользы и – что хуже – от занятий своих глупеет, становится все рассеяннее и бестолковее. Когда он пожаловался на это дону Филиппу де-Марэ, вице-королю Папелигоссы, то услышал, что лучше было бы сына вовсе ничему не учить, чем под руководством таких наставников изучать такие книги; потому что их наука – глупость, и ученость их – чистейший вздор, которым они только оскопляют добрые и благородные умы и портят цвет нашей молодежи.
– Возьмите, – сказал он, – кого-нибудь из современных молодых людей, кто проучился всего года два: в случае, если он не окажется лучше вашего сына в рассудительности, красноречии, толковости, в порядочности, в уменье вести себя в обществе, – можете считать меня свинорезом из Бренны.
Грангузье это понравилось, и он приказал, чтобы так было сделано.
Вечером, во время ужина, названный де-Марэ привел одного из своих юных пажей, Эвдемона, из Вилльгонжи. Паж был так хорошо причесан, разодет, вычищен, так хорошо держался, что скорее походил на маленького ангела, чем на человека. Затем Марэ сказал Гаргантюа:
– Видите этого отрока? Ему нет еще двенадцати лет. Посмотрим, если угодно, какая разница между знанием ваших болтливых пустомель прежнего времени от современных молодых людей.
Опыт понравился Грангузье, и он приказал пажу произнести речь. Тогда Эвдемон, попросив разрешения на это у своего господина, вице-короля, встал со шляпой в руках и, с открытым лицом, румяными устами, уверенным взором, с юношескою скромностью глядя на Гаргантюа, начал хвалить и превозносить последнего: во-первых, за его добродетели и добрые нравы, во-вторых – за его ученость, в-третьих – за благородство, в-четвертых – за телесную красоту, и в-пятых – мягко стал убеждать его относиться с особым почтением к отцу, который приложил такие старания, чтобы обучить его; и, наконец, просил соблаговолить считать его смиреннейшим из своих слуг, ибо другого дара он не просит теперь у небес, кроме того, чтобы ему была оказана милость угодить Гаргантюа какой-нибудь приятной услугой.
Все это было сказано со столь подобающими жестами, с таким отчетливым произношением, так красноречиво и на таком изысканном латинском языке, что паж походил скорее на Гракха, Цицерона или Эмилия прошлых времен, чем на современного юношу. Гаргантюа же сумел в ответ только зареветь коровою, спрятав лицо в шапку, и нельзя было вытянуть из него ни одного слова, – как звука из мертвого осла.
Отец разгневался до того, что тут же хотел убить магистра Жоблэна. Но де-Марэ прекрасными доводами предостерег его от этого, и гнев его утих. Он велел только уплатить учителю жалованье, напоить его по-богословски, а после чтоб убирался ко всем чертям.
– По крайней мере, сегодня, – сказал он, – его хозяину ничего не будет стоить, если случайно он подохнет, напившись как англичанин.
Когда магистр Жоблэн покинул дом, Грангузье посоветовался с вице-королем, какого сыну можно предоставить учителя, и они уговорились, чтобы на эту должность поставить Понократа, воспитателя Эвдемона, и что все они вместе отправятся в Париж для ознакомления с обучением французских юношей того времени.
ГЛАВА XVI. Как Гаргантюа был послан в Париж, и о громадной кобыле, на которой он ехал, и как она уничтожила оводов в округе Бос
В это самое время Файоль, четвертый король нумидийский, прислал Грангузье из Африки громаднейшую и высочайшую кобылу, каких когда-либо видели на свете, и самую чудовищную (как вы хорошо знаете, Африка всегда приносит нечто новое!). Величиной кобыла была с шесть слонов; на ногах же имела пальцы, как лошадь Юлия Цезаря; уши свисали у нее, как у лангедокских коз, а на заду рос небольшой рог. Масти она была рыжей, с подпалинами, пересыпанной серыми яблоками. Но всего страшнее был у нее хвост – ни много ни мало такой толщины, как колонна св. Марса, близ Ланжа, и тоже четырехугольный и с точно такими пучками, как хлебные колосья.
Если вы этому удивляетесь, то вы должны еще больше удивиться хвостам скифских баранов, весившим больше тридцати фунтов, и баранов сирийских, к крупу которых, если Тено [38] говорит правду, необходимо прилаживать тележки, чтобы носить их курдюки, – до того они длинны и тяжелы. У вас таких хвостов нет, господа распутники из равнин.
Кобыла была доставлена в порт Олон, в Тальмандуа, морем, на трех баржах и одной бригантине [39] . Увидав ее, Грангузье воскликнул:
38
Ангулемский доктор богословия Тено описал свое путешествие за море в книге «Voyage et itinйraire de oultre mer». О сирийских баранах упоминается у Геродота.
39
Небольшое двухмачтовое судно.