Гаргантюа и Пантагрюэль (Гаргантюа)
Шрифт:
– - Ай, ай, ай, господин настоятель, я сдаюсь! Господин настоятель, родной мой, господин настоятель!
А монах свое:
– - Не просите меня столь настоятельно, все равно я вам, мой дорогой, накладу по-настоящему!
– - Ай, ай, ай!– - стенал лучник.– - Господин настоятель, голубчик вы мой, помоги вам Бог стать аббатом!
– - Клянусь моей рясой, я вас посвящу в кардиналы!– объявил монах.– - Вы с духовных особ берете выкуп? Ну так я вам сейчас вручу кардинальскую красную шапку.
А лучник свое:
– - Господин настоятель, господин настоятель, господин будущий аббат, господин
– - А я тебя сдам всем чертям, -- объявил монах.
И тут он одним ударом рассек ему голову -- он пробил ему черепную коробку над самой височной костью, разворотил обе теменные кости, вместе со стреловидным мостом и большею частью лобной кости, а заодно проткнул обе мозговые оболочки и глубоко проник в боковые желудочки, так что затылок, держась на одном только кожном покрове черепной надкостницы, повис над плечами наподобие докторской шапочки, черной снаружи и красной внутри. Вслед за тем лучник неподвижно распростерся на земле.
Покончив с лучниками, монах дал шпоры коню и устремился по пути следования врагов, враги же схватились с Гаргантюа и его отрядом на большом дороге, и число их к этому времени значительно поубавилось, ибо Гаргантюа при помощи своего огромного дерева и при содействии Гимнаста, Понократа, Эвдемона и других учинил им столь великое побоище, что от ужаса у них расстроились чувства и помрачился разум, как если бы перед ними предстала смерть в подлинном своем образе и обличье, и они поспешно начали отступать.
Подобно тому как осел, под хвостом у которого овод Юноны или же муха, мчится, не разбирая дороги, сбрасывая наземь поклажу, обрывая недоуздок и поводья, ни разу не передохнув и не остановившись, причем со стороны невозможно понять, чего это он так припустился, оттого что вам не видно, что именно его беспокоит, -- так же точно бежали обезумевшие эти люди, сами не зная, почему они бегут: их подгонял панический страх, вселившийся в их души.
Тогда монах, видя, что все их помыслы направлены к тому, чтобы как можно скорее утечь, соскочил с коня, взобрался на большой придорожный камень и, не жалея и не щадя собственных сил, стал поражать беглецов смертоносными ударами грозного своего меча. И столько он умертвил и уложил на месте, что в конце концов меч его разломился на две части. Тут он рассудил, что резню и избиение нужно приостановить, -- уцелевшие пусть себе бегут и разносят весть о случившемся.
Все же он поднял секиру одного из убитых, снова взобрался на камень и, следя за тем, как враги бегут и как они натыкаются на мертвые тела, принуждал их бросать пики, шпаги, копья и пищали; тех же, кто вез с собою связанных паломников, он вышиб из седел, а коней отдал вышеупомянутым паломникам, и велел он им стать неподалеку от него, на опушке леса, рядом с Фанфароном, которого он взял в плен.
ГЛАВА XLV. О том, как монах доставил паломников и какое прекрасное слово сказал им Грангузье
Как скоро сшибка кончилась, Гаргантюа со всем своим отрядом, за исключением монаха, поехал обратно, и к вечеру он уже был у Грангузье, а Грангузье в это время, лежа в постели, молил Бога сохранить их и даровать им победу; когда же он увидел, что все они целы и невредимы, то расцеловал их от полноты чувств и спросил про монаха. Гаргантюа же ему на это ответил, что монах, вне всякого
– - Ну так они сами не рады будут, -- заметил Грангузье.
И он был прав. Недаром у нас до сих пор существует поговорка: подпустить кому-нибудь монаха.
Затем, рассудив, что им необходимо подкрепиться, он велел слугам накормить их, да посытнее. Когда же все было подано, позвали Гаргантюа, однако ж он был так огорчен исчезновением монаха, что не мог ни пить, ни есть.
Но тут нежданно-негаданно появился монах и, еще стоя. в воротах, крикнул:
– - Гимнаст, братец, холодненького винца мне, холодненького винца!
Выйдя во двор. Гимнаст удостоверился, что это точно брат Жан, а с ним пять паломников и пленный Фанфарон. Потом навстречу ему вышел Гаргантюа и, оказав ему чрезвычайно радушный прием, повел прямо к Грангузье, и тот стал его расспрашивать, что с ним приключилось. Монах рассказал ему обо всем: как его взяли в плен, как он избавился от лучников, какую резню учинил он на большой дороге, как он отбил паломников и угнал в плен военачальника Фанфарона. После этого начался у них веселый пир.
За столом Грангузье, обратясь к паломникам, полюбопытствовал, из какого они края и откуда и куда путь держат.
Неспеша ответил за всех:
– - Государь! Я -- из Сен-Жну, что в Берри, вот он -- из Паллюо, этот -- из Онзе, вот тот -- из Аржи, тот -- из Вильбернена. Ходили мы в Сен-Себастьен, что близ Нанта, а теперь, то там, то здесь устраивая привалы, идем восвояси.
– - Так, так, -- молвил Грангузье.– - А зачем вы ходили в Сен-Себастьен?
– - Мы ходили помолиться святому, чтобы он чуму от нас отвел, -- отвечал Неспеша.
– - Да вы что, с ума сошли?– - воскликнул Грангузье.– Неужели вы думаете, что святой Севастьян насылает чуму?
– - Еще как насылает!– - подтвердил Неспеша.– - Это мы знаем от нашего проповедника.
– - Что?– - воскликнул Грангузье.– - Эти лжепророки распространяют подобные суеверия? Клевещут на святых угодников Божиих, уподобляют их бесам, которые только и делают, что сеют в мире зло? Это все равно как у Гомера на греческое войско насылает чуму Аполлон, а другие поэты навыдумывали целое сонмище разных Вейовисов и злых богов. Так же вот в Сине некий ханжа проповедник поучал, что святой Антоний палит огнем ноги, святой Евтропий насылает водянку, святой Гильда -сумасшествие, а святой Жну -- подагру. Я его примерно наказал, и хотя он обозвал меня еретиком, однако с того времени ни один ханжа не посмел сунуть нос и мои владения. Так вот, я диву даюсь, как это ваш король не возбранит им проповедовать в его королевстве этакую дичь, -- их должно еще строже наказывать, нежели тех, кто насылает чуму при помощи магии и всякого иного колдовства. Чума убивает тело, а эти чертовы обманщики отравляют души бедных простых людей.
В то время как он держал эту речь, с самым решительным видом вошел монах и спросил:
– - Вы откуда, горемыки?
– - Из Сен-Жну, -- отвечали паломники.
– - А как там поживает добрый кутила аббат Траншлион?– спросил монах.– - А что у вас едят монахи? Вот как Бог свят, пока вы тут паломничаете, присоседятся они к вашим женам!
– - Гм! Гм! За свою-то я не боюсь, -- признался Неспеша, -- кто ее увидит днем, тот не станет ломать себе шею ради того, чтобы навестить ее ночью.