Гаргантюа и Пантагрюэль — III

Рабле Франсуа

— В таком случае женитесь себе с Богом! — сказал Пантагрюэль.

Глава Х.

О том, как Пантагрюэль доказывает Панургу, что советовать в вопросах брака — дело трудное, а равно и о гаданиях по Гомеру и Вергилию

— Вы меня извините, но советы ваши напоминают песенку о Рикошете, — заметил Панург. — Сплошь одни capказмы, насмешки и бесконечные

противоречия. Одно исключает другое. Не знаешь, чего держаться.

— Равным образом и вопросы ваши содержат в себе столько «если» и столько «но», что ничего нельзя обосновать, нельзя прийти ни к какому определенному решению, — возразил Пантагрюэль. — Ведь намерение ваше остается непоколебимым? А это же и есть самое важное, остальное зависит от стечения обстоятельств и от того, как судило Небо.

Мы знаем немало людей, коих это событие сделало такими счастливыми, как будто в их браке отражается идея и образ райского блаженства. Другие же до того несчастливы в семейной жизни, что их состояние можно сравнить разве лишь с состоянием бесов, которые искушают отшельников в пустынях Фиваиды и Монсеррата. Уж раз вы решились попытать счастья, так идите наудачу, завязавши глаза, преклонивши главу, облобызавши землю и положившись на Бога. Никаких ручательств вы от меня не ждите.

Впрочем, если хотите, давайте попробуем вот что. Принесите творения Вергилия, трижды раскройте книгу ногтем и из стиха, по счету такого-то (об этом мы с вами условимся заранее), нам станет ясно, каков будет ваш брак.

Что гадания по Гомеру многим верно предсказывали судьбу, тому примером служит Сократ; когда ему в темнице прочли стих из речи Ахилла (Илиада, песнь девятая):

Я послезавтра, коль не задержусь,Во Фтии плодородной окажусь, —

он догадался, что умрет через три дня, и уверил в том Эсхина, как об этом повествуют Платон в Критоне, Цицерон в книге первой De divinatione [8] и Диоген Лаэртский.

Тому примером служит Опилий Макрин; он страстно желал узнать, будет ли он римским императором, и ему вышло следующее изречение (Илиада, песнь восьмая):

О старче! Ты со всех сторон зажатВ толпе здоровых молодых солдат;Хилеешь ты, и, жалости не зная,Тебя теснит к могиле старость злая.

8

«О гадании» (лат.)

И точно: Макрин был уже стар, и правил он империей всего лишь год и два месяца, а затем юный и могучий Элагабал низвергнул его и умертвил.

Тому примером служит Брут; он пожелал узнать, каков будет исход Фарсальской битвы, в которой он пал, и ему вышел стих из речи Патрокла (Илиада, песнь шестнадцатая):

Коварно парка дни мои прервала,И Фебова стрела в меня попала.

Боевым кличем в той битве было имя Феба.

Также и гадания по Вергилию пользовались известностью еще в древние времена и предсказывали

из ряду вон выходящие случаи и крупнейшие события вплоть до восшествия на престол Римской империи, как это произошло с Александром Севером, которому открыл его судьбу следу ющий стих (Энеида, песнь шестая):

О римлянин! Став властелином мира,Не нарушай без надобности мира.

В самом деле, несколько лет спустя он и правда стал римским императором.

Сошлюсь на римского императора Адриана: мучимый сомнением, что о нем думает и какие чувства питает к нему Траян, он прибегнул к гаданиям по Вергилию и напал на следующие строки (Энеида, песнь шестая):

Кто, ветвь оливы в руку взяв свою,Величественно шествует ко мне?По одеянью и по сединеЯ римского царя опознаю.

Некоторое время спустя он был усыновлен Траяном, а по смерти его стал императором.

Сошлюсь на достославного Клавдия Второго, императора римского, который прочел следующий стих (Энеида песнь шестая):

Ты в Риме воцарился, но другойПридет на третье лето за тобой…

И точно: он царствовал только два года.

Тому же Клавдию, когда он пожелал узнать судьбу своего брата Квинтила, которому он намеревался передать бразды правления, вышло (Энеида, песнь шестая):

Судьба на миг его стране покажет.

Так оно и случилось, ибо Квинтил был убит через семнадцать дней после того, как стал править империей.

Та же участь постигла императора Гордиана Младшего.

Клавдию Альбину, пытавшему свою судьбу, вышло еле дующее (Энеида, песнь шестая):

Сей всадник в беспокойный, смутный годПорядок в римском царстве наведет,Принудит карфагенян к отступленьюИ в Галлии подавит возмущенье.

Сошлюсь на императора Д. Клавдия, предшественника Аврелиана; он допытывался, будут ли у него потомки, и ему вышло (Энеида, песнь первая):

Имению и жизни этих лицНе положу пределов и границ.

И точно: он оказался предком длинного ряда поколений.

Сошлюсь на господина Пьера Ами; он пытал судьбу, удастся ли ему спастись от козней нечистой силы и напал на следующий стих (Энеида, песнь третья):

Покинь владенья дикого народа,Покинь страну, где так скупа природа.

Ушел он от нечистой силы цел и невредим.