Гаргулья и Лондон
Шрифт:
Оба вспомнили прошлое. Шестой агент вселяет надежды. Выбрав путь, он с него не сойдёт. Может быть, любовь не угаснет, но он научится жить с ней, испытывая легкий дискомфорт. Это как след от пули. Иногда ноет, но с каждым разом обращаешь внимание все меньше. Так вот, пока гаргулья и кентавр беседовали, Калеб выбирал свой путь, которым будет следовать до конца.
–
Гару, уже темнеет, – позвал он, когда вернулся с пешей прогулки. Сыновья старейшины запрягли лошадей. Они относились к подопечным, как фанатичный механик относится к каждой машине, попавшей в его гараж. Чистили, чесали, осматривали копыта, проверяли чистоту глаз и ушей, проверяли
–
Нет, мы возвращаемся, – ответила Гару, поднимаясь с коврика у камина. Килар уютно разлёгся, дав отдых ногам. Гости просили его не вставать и не провожать, но он, по-стариковски пыхтя, всё же поднялся и вышел с ними за ворота.
По дороге Гару рассказала, как рада, что Калебу удалось порадовать учителя. Кентавр подтвердил. Они не собирались скрывать содержание своего диалога от его главного героя. Не в обычаях гаргулий и кентавров обсуждать человека за глаза. Калеб заверил, что послушает совет мудреца. Но честно признался, что привык спать с девушками ещё со старших классов, но не дружить с ними. Так что все его дальнейшие действия для него в новинку. Калеб постарался закончить этот тяжелый разговор шуткой, что, по мнению Килара, было положительной тенденцией. Дойдя до околицы, они стали прощаться.
Обратно девушка и её воин ехали в молчании. Ему было неловко, а Гару глубоко погрузилась в размышления, как помочь инспектору. Только когда лошади замерли, прибыв на место, Калеб обратил внимание, что спутница не шелохнулась. Он позвал её, потом тронул за руку и, наконец, потряс за плечи. Гару словно очнулась от глубокого сна. Но Калеб успел испугаться, потому что видел – то был не сон.
–
Сейчас не самое подходящее время каменеть, дорогая, – он продолжал её трясти, возвращая в чувства.
–
Прости, что напугала, – сказала она, придя в себя. – Накопилось много тем для размышлений. А у нас это происходит непроизвольно, когда мы в расслабленном состоянии. Но к утру всё было бы в порядке, я помню о своих незавершенных делах. Вот когда закончим, я выберу себе уютную крышу и поселюсь на ней.
Один из героев, проходивших мимо, подсказал им, где искать Ареса. Тот пребывал в меланхолии и не покидал свой шатёр. Но их принять согласился. Распорядился, чтобы ранний ужин принесли прямо сюда. Спросил, как поездка. Плодотворна ли прошла беседа с Киларом. Понравился ли Калебу народ кентавров. Удовлетворившись ответами о том, как всё прекрасно, он снова погрузился в раздумья. Инспектор стал рассматривать карты и чертежи каких-то военных машин на столе бога. Гару приняла у воина поднос с ужином на три персоны и устроилась в кресле, зная, что можно присвоить порцию Ареса. Тот не был голоден.
–
Очередной поход, дядя? – прервала молчание Гару.
–
Да, только не военный.
–
А куда? – ей не хотелось серьёзных разговоров, скорее, болтала для создания непринужденной обстановки. Ей всегда нравился белый виноград, такой, когда ягоды переполнены мякотью, а на просвет видно семечки. Хотя гаргульи абсолютно не чувствуют вкуса пищи, она любила его прозрачность, наполненность солнечным светом. Поэтому во время её пребывания в лагере, этот сорт винограда всегда присутствовал на столах. Ела она прямо с ветки, как настоящая птица.
–
Да вот, собираюсь проведать дядю.
–
Затеял плавание?
–
Другого,
–
К Аиду просто так в гости не ходят. Что-то случилось?
–
Поэтому и хочу его навестить. Члены семьи совсем забросили его, боюсь, как бы он не одичал. Если честно, я бы с удовольствием перенёс визит, но это малодушие.
–
Так давай я схожу. Передам от всех привет. Скажу, что ты скоро заглянешь, – предложила гаргулья, которая в своё время считала царство Аида домом. Ей было не тяжело слушать ворчание старика, его жалобы на одиночество, рассуждения о современных нравах. В её лице он всегда находил благодарного слушателя. И её визиты в загробный мир не напоминали поездку в дом престарелых, в отличие от визитов других членов семьи.
–
Нет уж, сколько можно откладывать. Пара часов философии, пара сотен упреков – и я с чистой совестью могу попрощаться с ним до следующего столетия. Старик выскажется, а я отдам ему дань уважения. Перемоем косточки Зевсу, а особенно Афродите.
–
Я всё равно пойду с тобой. Хочу поздороваться, – ответила гаргулья. – Калеб, ты с нами?
–
Экскурсия в своё будущее пристанище? Почему бы и нет. Глядишь, когда умру, при встрече с Аидом смогу сказать ему: “Здравствуй, старик! Сколько лет, сколько зим!”
Шутка удалась. Арес похлопал инспектора по спине и пошел собираться в дорогу, приговаривая “сколько лет, сколько зим!”
Для спуска в подземный мир все трое оделись максимально легко. Жарко как-никак. Ближайший к лагерю Ареса вход в подземный мир расположен недалеко от нынешних руин Хиераполиса в Денизли, а именно в четырех километрах к северу, недалеко от мотеля “Туризм”. Неприметный трёхэтажный дом с большими окнами и множеством вывесок. Если идти по улице Ататюрка с юга на север, то особенно бросается в глаза баннер “Памуккале”, принадлежащий фирме автобусных перевозок. За его садом, через дорогу расположено предгорье. Вот там, среди множества камней и лежит тот, который укрывает вход в “яму смерти”, как зовут её местные.
Каждый житель Олимпа пользовался этим маршрутом, смешиваясь с толпой туристов. Но ещё удобнее ходить ночью. До сих пор местные жители рассказывают легенды о выходе из подземного мира, который охранял Цербер. Но Геракл убил охранника, чем облегчил жизнь как беспокойным душам, так и своим родственникам-богам. Вход в яму и лабиринт периодически заполняется ядовитым подземным газом, так что встретить внутри туристов не страшно. К тому же, если не знать дороги, выхода не найти. В конце лабиринта посвященных встречают часовые. Упрощённая версия Цербера – два солдата, которых раз в день сменяют двое других. Их основная задача не выпускать души, стремящиеся наружу.
Собрав наземные подарки для бога, Арес отдал инструкции своим воинам. Гаргулья без проблем могла доставить на землю двух мужчин. Бог предусмотрительно скорректировал свой облик, чтобы не привлекать внимания случайных свидетелей. Полёт гаргульи имел такую скорость, что невооруженным глазом нельзя было отследить её перемещений возле земли. Если кто-то что-то и замечал, то принимал за падающую звезду или спортивный самолет. Пролетая над местностью Памуккале, Калеб любовался волшебными пейзажами. Ночная подсветка очень шла белоснежным уступам. Со времени своего последнего отпуска в Турции он жалел, что не успел полетать на параплане в этих краях. Совершенно неожиданно его желание оказалось исполненным. Да ещё и при таких фантастических обстоятельствах.