Гарнизон. Крепость
Шрифт:
Невидимка же с помощником уже прошли дальше к вилле, вдоль тропы, уложенной брусчаткой, но последний же вдруг решил спросить:
— Как думаете, о чём босс будет говорить с бегуном?
Ансин-Мэн, пожав плечами, предположил, немного поправив свою шляпу:
— Вероятно, что скажет тоже, что и я, только помягче. Ну и настоятельно порекомендует не трогать гражданских.
— И что, думаете, послушает?
— Конечно нет. — усмехнулся Невидимка. — Таких ублюдков разве что-то останавливает? Редхед, когда открыл свой шлюший притон, встретился с другим эмиссаром от Секретариата,
— Я ведь не смог бы его убить там. Вернее, может и смог бы, да только зеландский пидрила сразу бы обернул всё в свою сторону, объявил бы меня предателем и преступником, а ООН в своей несостоятельности.
— Но… Кто бы ему поверил? — выслушав Юрия, спросил водитель.
— Общество. Причём с лёгкостью. Задурить людские умы не очень сложно, просто нанять грамотных людей: пропагандонов, троллей, хакеров, — и уже через пару часов вся мировая сеть будет меня ненавидеть. Поэтому приходится работать аккуратнее, запугивать, проводить беседы, вести тонкий контроль. И когда ущерб от этих ублюдков превысит полезность, то секретарь выложит на блюдечко с голубой каёмочкой всё говно, которое мы только можем на них с Айронфортом собрать.
Внутрь они зашли, когда Невидимка ещё договаривал свои слова. Им открыл личный дворецкий секретаря, Ален.
— Добрый день, Юрий. Господин ждёт вас наверху. — поприветствовав их, сказал этот дворецкий, являющийся уже человеком больших лет, может в районе восьмидесяти.
— И тебе того же, Ален. — кивнул Ансин-Мэн, проходя в обширную прихожу, пол которой был покрыт террацой, особой мозаикой, а стены — копиями и оригиналами картин известных французских художников.
А, чуть пройдя вперёд, оказались в гостиной, которая тоже была увешана картинами, огромными люстрами, позолоченными окнами и дверьми, а ещё по углам стояли манекены во французских и немецких доспехах.
Здесь же была и закруглённая лестница, ведущая наверх.
Уже через пару минут они были у двухдверного входа в личный кабинет секретаря. Над самой дверью нависал старый герб, на котором была изображена синица, несущая в зубах веточку винограда.
Юрий постучал и пропустил вперёд водителя, который внёс туда Свифтмэна, коротко переговорив с хозяином, чего, к сожалению, Невидимке слышно не было.
Затем он вышел и, пожав руку Ансин-Мэну, направился в конец коридора, к лестнице вниз.
Сам же герой вошёл сразу же после этого, говоря на входе:
— Здравствуйте, мистер Эммель.
Внутри было очень просторно, а помещение было устелено большим бархатным ковром цвета сирени, помимо этого здесь было несколько стеклянных шкафчиков, два из которых были
В стороне был длинный чёрный диван с фиолетовым пледом, на котором сейчас и был оставлен спидстер, всё ещё находящийся без сознания.
Стоял здесь и большой стол, на котором стояла миниатюрная статуэтка Аристотеля, а также песочные часы и неостанавлювающийся маятник. За этим столом, на огромном красном кресле, сейчас сидел мужчина лет пятидесяти, уже с сединой на голове и короткой испанской бородкой. Чуть подле стола стояло ещё одно кресло, но тоже чёрное, в цвет дивана, и не такое большое.
— Юрий… — на английском сказал мужчина, а затем перешёл на очень «кривой» русский:
— Въ ногах правдъи ньет, садьись…
Это вызвало усмешку у Невидимки, который всё же сел на кресло.
— Да, знаю, мой русский очень плох. Никогда не изучал его должным образом. — тоже со смешком сказал секретарь.
— Да нет, неплохо на самом деле. Хоть и не идеально. — немного польстил тому Ансин-Мэн, сев.
— А мне кажется, что хуёво. — вдруг отозвался Свифтмэн, который резко открыл глаза и сейчас был очень зол. Приподнявшись, он недолго осмотрелся и уцепившись взглядом на бельгийце, рявкнул:
— Это ты, старый хуила, меня сюда приказал затащить, а?!
Ансин-Мэн хотел было встать и уже потянуться за своим складным шестом со словами:
— Только попробуй…
Но его оборвал секретарь, который был спокоен и достал из-под стола бутылку вина с тремя стаканами, и, потихоньку разливая, с улыбкой сказал спидстеру:
— Доза того препарата, помимо того, что просто вырубила тебя, ещё и отключила твои способности, поэтому ты их не сможешь использовать ещё… — тут мужчина глянул на свою руку, на которой были надеты недорогие чёрные часы. — Через пять часов и тридцать две минуты. Так что даже я смогу тебя сейчас прикончить, если захочу.
Но бегун, видимо, не сразу поверил и попробовал ускорить свою руку, но, когда ничего не вышло, с горечью выругался:
— Сссссука….
— Не стоит расстраиваться, м… Филипп, да? — уточнил старик, вставая с кресла и поднося один бокал Свифтмэну, а другой Юрию, после чего снова сел:
— В конце концов способности к вам вернуться, а остальное, наверное, работает. Хотя я вот не помню, было ли там в побочных эффектах что-то про импотенцию? — наигранно обратился секретарь к Ансин-Мэну.
Тот, чуть отпив вина, тоже принял участие в «игре»:
— Не помню… Может быть, я же инструкцию-то выкинул. — развёл он чуть руками.
— Цццц… Вот незадача! — хлопнул рукой по столу секретарь.
— Это же шутка такая, да? — оживился бегун. — Ведь если у меня отсох хуй, то я ведь в долгу не останусь! Мои способности вернуться и…
Его угрозу оборвал старик, вдруг поставив бокал и заявив:
— Ничего ты. Да, зеландец становится сильным игроком, но я всё ещё могу найти на него рычаги. Поэтому замолчи и слушай: ты уже знаешь, что отправишься летом на Аравийский полуостров?