Гарольд Дурсль

gekkon

– У меня там вообще девочка!
– Гарри не знал, что еще выкрикнуть, чтобы защитить Драко от грязных намеков, и заорал первое, что сорвалось с языка.

Финниган недоверчиво хмыкнул и вышел, странно раскачивая задницей.

– Девочка?
– Драко слез с кровати и стоял перед Гарри.
– Быстро ты… перестроился. Ну, не буду мешать.

Поймать юркого увари Гарри не успел. Догнать тоже. В гостиную Слизерина его не пустили. Вызвать Драко или хотя бы Блейза тоже не удалось. А к завтраку Драко вышел почти за руку с Ноттом. Изменение расписания занятий напрочь разрушило планы Гарри поговорить с Малфоем на каком-нибудь уроке. Теперь он сидел с Лавгуд и вяло выслушивал странные истории о мифических существах,

мечтая хоть о минуте тишины. Вне занятий Драко успешно избегал его. И не только его. Он отказывался встречаться даже с Блейзом, запирался в комнате и не отвечал на просьбы выйти и пройтись погулять. В конце концов, Гарри плюнул на упрямого придурка и бросил попытки поговорить. Навалилась проблема с уничтожением меток. Без Тома было трудновато управлять неожиданно упрямым хвостом. Исполняющая его роль ядовитая гадина кусалась с удовольствием, но вечно ошибалась с количеством отравы. Несколько переделанных меток оказались слишком нестабильными, чтобы полностью доверять их носителям. Но большая часть перевербованных пожирателей любовались коронованной мантикорой и плевать хотели на вызовы лорда. Хотя лично участвовать в сражениях не желали. Чаще откупались крупными суммами, но Малфой и не капризничал. Даже пара кнатов лучше десятка трусов за спиной.

После уроков Гарри практически целый день был занят дополнительными занятиями с желающими научиться новому и вынужденными беседами с Дамблдором. К Рождеству директор наконец-то дошел до рождения Гарри. И пророчества. На этом этапе Гарри устроил форменную истерику.

Сдерживаемое раздражение и усталость выплеснулись в оглушительном магическом вихре, вдребезги разнеся почти все безделушки директора. Феникс едва не воспламенился от силы выброшенных эмоций. Дамблдор лишь улыбался и радостно блестел глазами.

– Любовь?
– Задыхающийся Гарри заметил его улыбку и вцепился в край стола.
– И где я ее найду? А почему бы вам не поднять зад и не попробовать самому побороться с Вольдемортом? Или слабо? Вот что я вам скажу: если я единственный претендент, то и обращайтесь со мной соответственно. Хватит подбрасывать кроссворды, говорите прямо или идите пасти тестралов.

Дамблдор погасил улыбку и медленно отодвинул рукав мантии, обнажая черную, высохшую, как у мумии, руку с громадным перстнем. Пересекающая зеленый камень трещина сочилась ядовитым туманом. Гарри мигнул. Во лбу забыто заворочался Том. Гарри заворожено следил, как туман подернулся рябью, собрался в тонкую струйку и устремился к нему. Кажется, Дамблдор этого вообще не видел. Он потерянно смотрел на искалеченную руку. Гарри силой воли подавил панику и не отшатнулся от призрачного тумана. Незаметно появившееся желание заставило его сладко потянуться, расправляя заспавшееся тело. Он едва успел понять, что это не его желание. То, что просыпалось в мозгу, слабо напоминало дружелюбного Тома.

Гарри с трудом дождался конца трагической истории Дамблдора об обезвреживании хоркрукса. В какой-то момент он почти заорал, что ни черта директор не разрядил, что хоркрукс до этого момента мирно сидел в камне, отравляя Дамблдора ежечасно и ежеминутно. А сейчас эта тварь переселилась в Гарри, прилипнув к своей основной части и изменяя ее. Гарри, морщась от внезапной головной боли, согласился поговорить с Слагхорном и выпытать из него подробности разговора полувековой давности.

Драко прятался по коридорам, голова болела почти непрерывно, наполняя ночи обрывками чужой жизни, Том загадочно молчал. Но не спал. Гарри постоянно ощущал его пристальное внимание и интерес. Финниган или обволакивал назойливой похотью, или таинственно исчезал. Вообще, исчезать приспособился каждый второй. Потому что каждый первый уходил по каким-то невнятным важным делам.

Гарри в очередной раз проводил взглядом принаряженного Дина, направляющегося на отработку в теплицу, и вздрогнул от тихого смеха

над ухом.

– Весна в этом году наступила очень рано.

– Гермиона!
– Гарри преувеличенно испуганно прижал руку к сердцу.

Девушка помахала на него тетрадкой и потянула к камину.

– Я просмотрела списки учеников предвоенного времени. На всякий случай начала с окончания первой мировой и закончила началом второй. За это время в Хогвартс поступило только трое воспитанников приютов. Волшебники крайне редко отказываются от малолетних родственников. Клановость, воспитание вассалов, что-то еще о накапливании магии. Я пока всего лишь магглорожденная невеста и меня не начали посвящать в законы родовой магии. Из Лондона прибыл лишь один мальчик. Том Марволо Риддл. Я скопировала о нем все, что нашлось в ежегодных альманахах школы. Держи.

Гарри недоверчиво уставился на подругу.

– Извини, повтори еще раз.

– Я скопировала…

– Нет, о клановости.

– А! Из приютов в основном поступают магглорожденные сироты. Даже капля чистой крови может послужить основанием для усыновления. Своеобразный механизм зашиты вида небольшого замкнутого общества в условиях постоянных преследований. Хоть диссертацию пиши. А теперь рассказывай, зачем тебе это надо?

– Для диссертации о глупости. Я к Снейпу.

– А я?
– Гермиона топнула ногой.
– Я имею право знать, и…

– А ты напиши Маркусу. Он соскучился.

У Снейпа предсказуемо оказался Драко. При виде появившегося на пороге Гарри он ожесточенно заработал пестиком, растирая что-то в невесомую пыль.

– Полегче, Драко, - материализовавшийся из тени Снейп придержал Малфоя за руку.
– При слишком тонком помоле субстанция имеет тенденцию взрываться от малейшего сотрясения. Что надо, Поттер?

– А?
– Гарри встрепенулся, отрываясь от любования точными движениями Драко.
– Поговорить, сэр. Наедине.

Драко громко фыркнул, но тут же замолчал, горбясь под тяжелым взглядом преподавателя. Утихомирив Малфоя, Снейп вернулся к Поттеру.

– В подсобку. Поток вашего сознания легче переносится за работой.
– Он и в самом деле начал сортировать какие-то корешки. Гарри встал рядом и, поняв принцип, протянул руку к кучке.

– Можно ли узнать, кто были твои родители?

– Мои или ваши?
– Снейп и бровью не повел.
– По поводу своих можете даже не сомневаться. Вылитый Джеймс, только глазки Лили, - это предложение он пропищал умилительным голоском Спраут.
– Мои же вас интересовать не должны.

– Нет, вообще можно как-то узнать? Приютскому, например. Вот хочется парню узнать, кто из его родителей был волшебником. Как тогда? Ритуал какой провести?

– Спросить декана, - не прерывая разделки корня, буднично ответил Снейп.

– Что?
– Гарри растерялся.

– Проблемы со слухом или пониманием? Попросить своего декана глянуть в книге регистрации. Но обычно, директор сам вызывает к себе сирот и проводит вводную беседу по образованию нового рода. К тринадцати годам сироты проходят процедуру эмансипации и автоматически становятся главами новых родов. Имеющих хоть одного родственника волшебников это не касается.

– Им не читают лекцию?

– Зачем? Родственники сделают это гораздо лучше. Но я продолжаю склоняться к мысли, что у вас проблемы с пониманием. Этих учащихся не касается эмансипация. За ними есть кому следить до совершеннолетия.

– Сэр, пожалуйста, ученик из приюта может не знать, что может узнать, кто его родители?

– У вас редкостная способность уродовать родной язык. Но нет. Декан в первую же неделю занятий обязан вызвать к себе ученика и разобраться с его предками.

– Спасибо, - Гарри отложил старательно изуродованный корень и вытер руки о мантию.
– Вы не знаете, случайно, кто был деканом Слизерина в тысяча девятьсот тридцать восьмом году?