Гарольд Храбрый
Шрифт:
Опешившие приближённые с сомнением глядели на короля.
— Не убедил я своих вассалов! — Гарольд усмехнулся, стараясь разрядить возникшее напряжение.
— Я понимаю их недоверие, государь, — подал голос казначей, — но тем не менее полностью разделяю ваши взгляды. И не вижу иного выхода!
— А мы видим, мой король! — сказал Сигевульф. — Надо сменить казначея!
— Может, и короля? — быстро спросил Гарольд.
Толстяк промолчал.
— Коней на переправе не меняют, друг мой! — мягко произнёс король. — Что же касается снижения поборов, то я полагаю,
— И флота! — добавил Гюрт.
— И флота, — кивнул Гарольд. — Сухопутное и морское ополчение громоздки и плохо управляемы! Кроме того, у нас мало гаваней. А корабли появляются в море лишь на короткое время. Именно поэтому датчане смогли одержать над нами верх!
— Следовательно, нам надо повышать, а не снижать подати! — проворчал Сигевульф.
— Этельред уже пытался идти по пути, к которому вы меня склоняете, — усмехнулся Гарольд. — При нём кроме датских были введены корабельные и прочие дополнительные поборы... Чем это кончилось, вы прекрасно знаете... Разорив народ, Безрассудный [20] отдал королевство на поругание... И что? Мне последовать его примеру? Вы этого хотите?!
20
Безрассудный — короля Этельреда в летописях называли Безрассудным или Нерешительным.
Гарольд обвёл присутствующих взглядом. Те озадаченно молчали, не находя, что возразить.
— С разорённым, нищим народом страну не уберечь! — вновь заговорил король. — Мы должны начать преобразования, ибо иного выхода нет. Либо мы укрепим Англию, либо окончательно потеряем её. С этим-то вы согласны, любезные мои?
Приближённые без особого энтузиазма закивали. Король откинулся на спинку кресла и улыбнулся, его глаза засветились лукавством.
— Кроме того, — продолжил он свою мысль, — необходимо повысить плату всем тем, кто состоит на королевской службе. Таны и хускерлы ежечасно рискуют жизнью, защищая своего короля. Не пристало им заботиться о хлебе насущном. Голодный вассал много не навоюет. И не устоит перед соблазном поживиться за счёт сюзерена.
Эти слова произвели на присутствующих совсем иное впечатление. Они заметно повеселели, лишь Сигевульф остался хмурым и недовольным.
— Поощряя служивых людей, не следует забывать и о церкви, — вновь заговорил король.
— Но ведь у нас нет денег! Казна почти пуста! — подал голос казначей.
— Ничего, — спокойно ответил Гарольд. — Сейчас нет, потом будут. Народ окрепнет, и деньги появятся. А пока разумно используем то, что осталось в казне... И вот что, любезный, надо отчеканить новую монету.
— С вашим именем? — уточнил казначей.
— На ней должно быть выбито слово «Мир»... Таким образом я обращусь к христианским государям и призову их жить по законам совести и справедливости.
Приближённые уважительно взглянули
— А не поставить ли заслон чужеземным товарам? Путём увеличения пошлин, взимаемых с торговцев? Чем меньше товаров они будут ввозить, тем меньше мы будем тратить!
— Это не поможет, брат, — возразил Гарольд. — Цены взлетят, а отток денег из Англии увеличится... Нет, друг мой. Как я уже сказал, надо всемерно поддержать крестьян и ремесленников. Наши товары не должны уступать привозным!
Король обвёл присутствующих горящим взором и продолжил:
— Мало того. Надо подвигнуть моих ленивых подданных к вывозу зерна, железа, украшений, вышивок и прочих товаров, коими славится Англия, за пределы страны. Кто у нас торгует? Ломбардцы, фламандцы, норманны и прочие иноземцы. А нам нужны свои оборотистые люди. Саксы любят копить. Надо, чтоб они захотели торговать. Следует продумать систему поощрения торговцев...
Король перевёл дыхание.
— Что же касается предстоящей войны, то главная сила норманнов — лучники и тяжёлая рыцарская конница. Мы же привыкли биться с пешими викингами. Придётся менять привычки. У меня уже есть кое-какие соображения. Я обдумаю их и вынесу на ваш суд...
Гарольд окинул присутствующих внимательным взглядом. Затем повернулся к Гюрту и неожиданно спросил:
— Брат! Каково настроение восточных англов?
— Отличное, мой король! — ответил граф.
— Ты считаешь, они не подведут?
— Не подведут! Они будут биться не щадя живота!
Гарольд обратился к командиру датских гвардейцев:
— А что думают мои датчане?
Тан вскинул глаза:
— Если понадобится, мы все как один умрём за тебя, мой король!
— Дай Бог, чтоб это не понадобилось, — качнул головой Гарольд.
— Государь! — обратился к нему эрл Сигевульф. — Мы опирались на норманнов, чтоб сбросить датское ярмо. А теперь хотим использовать датчан, чтоб отбиться от норманнов! Не повторяем ли мы одну и ту же ошибку?
— Видишь ли, друг мой, — с ноткой раздражения начал король, — датчане — это одна из самых боеспособных частей моего войска. Нравится тебе это или нет, но это так... К тому же большинство из них родилось в Англии и состоит в родстве с англосаксами...
Гарольд улыбнулся и, не скрывая иронии, закончил:
— Да и в моих жилах саксонская кровь перемешалась с датской. И что мне теперь делать? А, Сигевульф? Как её очистить?
Произнеся эти слова, он выжидающе взглянул на эрла. Тот молчал, не зная, что ответить.
— В нашем королевстве не должно быть и намёка на межплеменную рознь, — вновь заговорил Гарольд. — Если мы будем едины, никто не сможет нам угрожать. В противном случае англосаксонское королевство канет в небытие!
Он замолчал и внимательно взглянул на своих вассалов. Те размышляли над услышанным.
— Что вы притихли? — усмехнулся король. — Испугались герцога?
— Ну уж нет! — рыкнул Леофвайн. — Справились с датчанами, справимся и с ним!
— Это точно! — поддержал Гюрт.