Гарри Поттер и Дары Cмерти

Роулинг Джоан Кэтлин

– Мистер Лавгуд, я же вижу по бороздкам у основания – это рог взрывопотама, он невероятно опасен… Даже не понимаю, откуда вы его взяли…

– Купил, – авторитетным тоном ответил Ксенофилиус. – Две недели назад, у очаровательного молодого волшебника, который знает, что я интересуюсь этими чудесными животными – кизляками. Рождественский сюрприз для моей Полумны. Так зачем вы всё-таки ко мне пришли, мистер Поттер?

– Нам нужна помощь, – ответил Гарри, не дав Гермионе снова открыть рот.

– А! – сказал Ксенофилиус. –

Помощь. Хм-м… – Его здоровый глаз опять обратился к шраму Гарри. Он казался одновременно испуганным и словно завороженным. – Да-а… Видите ли… Помогать Гарри Поттеру… небезопасно…

– Вы же всё время пишете в своём журнале, что наш первейший долг – помогать Гарри Поттеру! – вмешался Рон.

Ксенофилиус покосился на печатный станок, который гудел и звякал под скатертью.

– Ну да, ну да, мне случалось высказывать подобные взгляды. Однако…

– По-вашему, это относится ко всем, кроме вас? – спросил Рон.

Ксенофилиус не ответил. Он то и дело мучительно сглатывал, глаза у него бегали. Гарри показалось, что в нём происходит жестокая внутренняя борьба.

– А где Полумна? – спросила вдруг Гермиона. – Пусть она скажет своё мнение.

Ксенофилиус поперхнулся, потом как будто взял себя в руки и произнёс дрожащим голосом, еле слышным за шумом печатного станка:

– Полумна пошла на ручей, наловить пресноводных заглотов. Она… Она будет вам рада. Я пойду позову её… А потом, так и быть, помогу вам.

Он шмыгнул вниз по лестнице. Друзья услышали, как внизу открылась и закрылась дверь. Они переглянулись.

– Шпендрик трусливый, – высказался Рон. – Полумна в десять раз храбрее его!

– Он, наверное, беспокоится, что с ними будет, если Пожиратели смерти узнают, что я сюда приходил, – сказал Гарри.

– А по-моему, Рон прав! – объявила Гермиона. – Мерзкий лицемерный старикашка, всех уговаривает тебе помогать, а сам увиливает. И, ради всего святого, держитесь подальше от этого рога!

Гарри подошёл к дальнему окну. Оттуда было видно ручей – узкую блестящую ленту далеко внизу, у подножия холма. Башня была страшно высокая. Мимо окна пролетела птица. Гарри посмотрел в сторону «Норы», невидимой за длинной грядой холмов. Там Джинни… Они ещё ни разу не были так близко друг к другу со дня свадьбы Билла и Флёр, только Джинни не подозревает, что он здесь и думает о ней. Наверное, нужно этому радоваться, ведь всякий, кто приближается к нему, оказывается в опасности. Поведение Ксенофилиуса – только лишнее тому свидетельство.

Гарри отвернулся от окна, и тут на глаза ему попался ещё один специфический предмет, стоявший среди прочего хлама на изогнутом серванте. Это был каменный бюст прекрасной, но строгой с виду волшебницы в необыкновенном головном уборе. По бокам торчали изогнутые золотые штуковины, напоминавшие слуховые рожки. Через темя шла кожаная полоска с укреплёнными на ней сверкающими синими

крылышками, лоб охватывал другой ремешок, к которому была прицеплена оранжевая редиска.

– Эй, посмотрите на это! – позвал Гарри.

– Потрясающе, – хмыкнул Рон. – Как ещё он не надел эту штуку на свадьбу…

Внизу хлопнула дверь, и через минуту Ксенофилиус взобрался по винтовой лестнице. Его тощие ноги были теперь обуты в резиновые сапоги, а в руках он держал поднос с разнокалиберными чашками и чайником, от которого шёл пар.

– А-а, вы заметили моё любимое изобретение!

Он сунул поднос в руки Гермионе и остановился рядом с Гарри перед статуей.

– Я считаю, что весьма удачно выбрал образец – голову прекрасной Кандиды Когтевран. «Ума палата дороже злата»! – Он указал на слуховые рожки. – Это сифоны для мозгошмыгов, чтобы ничто не отвлекало мыслителя от раздумий. Это, – он обвёл рукой крошечные крылышки, – пропеллер австралийской веретенницы, для возвышенного образа мыслей, а это, – он ткнул пальцем в оранжевую редиску, – слива-цеппелин, для обострения восприимчивости ко всему новому и необычному.

Ксенофилиус вернулся к чайному подносу, который Гермиона кое-как уместила на одном из заваленных всякой всячиной столиков.

– Позвольте вам предложить настой лирного корня? Домашнего изготовления!

Разливая по чашкам густо-фиолетовый, цвета свекольного сока, напиток, Ксенофилиус прибавил:

– Полумна там, у Нижнего моста. Очень обрадовалась, что вы нас навестили. Скоро придёт, она уже наловила порядочно заглотов, должно хватить на уху для всех нас. Садитесь, пожалуйста, берите сахар. Итак, – он снял с кресла шаткую стопку бумаг, сел и скрестил ноги в резиновых сапогах, – чем я могу вам помочь, мистер Поттер?

– Понимаете, – начал Гарри и оглянулся на Гермиону; она ободряюще кивнула. – Это насчёт символа, который был у вас на шее на свадьбе Билла и Флёр. Мистер Лавгуд, мы хотели спросить, что он означает?

Ксенофилиус поднял брови:

– Вы имеете в виду знак Даров Смерти?

Глава 21

Сказка о трёх братьях

Гарри обернулся к Рону и Гермионе. Они, по-видимому, тоже не поняли то, что сказал Ксенофилиус.

– Дары Смерти?

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Лавгуд. – Вы о них не слыхали? Это меня не удивляет. Очень, очень немногие волшебники в них верят, чему подтверждением – тот твердолобый юноша на свадьбе вашего брата, – он поклонился Рону, – который набросился на меня, приняв этот знак за символ известного тёмного волшебника. Какое невежество! В Дарах Смерти нет ничего тёмного – по крайней мере в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Те, кто верит в Дары, носят этот знак, чтобы по нему узнавать единомышленников и помогать друг другу в Поисках.