Гарри Поттер и Дары Смерти(astronom bash.ru)
Шрифт:
— Черт, надеюсь, они сумели смыться, — Рон откинулся обратно на подушку. Чай пошел ему на пользу, лицо слегка порозовело. — Хотя мне показалось, что Редж Кэттермоул не слишком-то хорошо соображает — судя по тому, как все со мной разговаривали, пока я играл его роль. Господи, хоть бы им удалось… Если оба из-за нас попадут в Азкабан…
Гарри покосился на Гермиону, и вопрос, который он собирался задать, — сумеет ли миссис Кэттермоул аппарировать вместе с мужем, если у нее нет палочки, — застрял у него в глотке. Гермиона смотрела, как Рон переживает за Кэттермоулов, и в выражении ее лица было столько нежности, что Гарри почувствовал себя так,
— Он у тебя? — спросил Гарри, отчасти чтоб напомнить, что Рон с Гермионой тут не одни.
— Кто? Что? — спросила она, вздрогнув.
— А ради чего мы все затеяли? Медальон! Где медальон?
— Так вы его добыли?! — Рон даже привстал в подушках. — А мне никто ничего не говорит! Черт, хоть бы намекнули!
— Мы же убегали от Упивающихся, не помнишь? — спросила Гермиона. — Вот он.
Она вытащила добычу из кармана мантии и протянула Рону. Медальон был размером с куриное яйцо. В рассеянном свете, пробивавшемся через брезентовую крышу палатки, поблескивала изысканно украшенная буква «S», выложенная маленькими зелеными камушками.
— Может, его уже кто-то обезвредил, пока он был у Кричера? — с надеждой спросил Рон.
— В смысле, это точно до сих пор хоркрукс?
— Думаю, да, — Гермиона взяла медальон и принялась рассматривать. — Если б он был разрушен магией, остались бы какие-нибудь повреждения.
Она передала медальон Гарри, а тот принялся вертеть его в руках. Эта вещь, оказавшаяся-таки в их собственности, выглядела совершенной, нетронутой. Гарри вспомнил искореженные останки дневника и камень в кольце-хоркруксе, который треснул, когда Дамблдор его разрушил.
— Должно быть, Кричер был прав. Нам еще придется понять, как открыть эту штуку, прежде чем ее обезвредить.
Его неожиданно поразило осознание того, что именно он держит, что именно живет под маленькой золотой крышкой. Несмотря на все усилия, предпринятые, чтобы добыть медальон, Гарри был готов сейчас отшвырнуть его в сторону, подальше от себя. Овладев собой, он попытался взломать крышку руками, потом попробовал заклятье, которым Гермиона открывала дверь спальни Регулуса. Не сработало ни то, ни другое. Он передал медальон Рону и Гермионе, и те тоже чего только ни перепробовали, но точно так же не достигли успеха.
— А ты его слышишь? — спросил Рон приглушенным голосом, зажав медальон в кулаке.
— Ты о чем?
Рон передал Гарри хоркрукс. Прислушавшись на мгновение, он понял, что Рон имел в виду. То ли его собственная кровь так сильно пульсировала в венах — то ли под крышкой билось крохотное металлическое сердце…
— Так что мы будем с ним делать? — спросила Гермиона.
— Беречь, пока не поймем, как уничтожить, — ответил Гарри и, хотя вовсе не хотел этого, надел медальон на цепочке себе на шею, спрятав под мантией, рядом с кошелем, который подарил Хагрид.
— Думаю, нам надо по очереди нести вахту у палатки, — сказал он Гермионе, вставая и потягиваясь. — И с едой надо бы что-то придумать.
Потом резко добавил:
— Ты оставайся на месте, — когда Рон попытался сесть и опять позеленел.
Осмотрительно поставив на стол в палатке вредноскоп, который Гермиона подарила Гарри на день рождения, они до вечера поочередно стояли на страже. Однако вредноскоп безмолвствовал, а его стрелка весь день не сдвигалась с одной точки. В их части леса никто не появлялся, кроме случайных птиц и белок, — то ли из-за защитных заклятий и магглоотталкивающих чар, установленных Гермионой, то ли потому,
Ему хотелось есть, голова слегка кружилась. Гермиона не упаковала в сумку еды, потому что думала, что они вечером вернутся на площадь Гриммо, так что ужинать было нечем — если не считать грибов, которые Гермиона набрала в лесу и сварила в котелке.
Проглотив пару ложек, Рон оттолкнул от себя тарелку, и лицо у него стало такое, словно его тошнило. Гарри съел ровно столько, сколько нужно было, чтоб не обидеть Гермиону.
Тишину вокруг нарушали только непонятные шорохи и потрескивание веточек: скорее всего, там двигались животные, а не люди, но на всякий случай Гарри держал палочку наготове. Он и так-то чувствовал себя не очень после скудного ужина, состоявшего из порции невкусных, будто резиновых, грибов, а теперь еще и сердце покалывало от беспокойства.
Раньше он думал, что, заполучив хоркрукс, почувствует радостный подъем, но сейчас почему-то ничего подобного не ощущал. Глядя в темноту, из которой свет палочки выхватывал лишь крохотный кусочек, он тревожился о грядущих событиях — и только. Будто рвался к этой минуте целые недели, месяцы, даже, может, годы — и вдруг резко остановился, потерял дорогу.
Где-то скрывались и другие хоркруксы, но у Гарри не было ни малейшего представления, где их искать. Он даже не знал, что они собой представляют, и вдобавок не понимал, как уничтожить тот единственный, что оказался у них в руках, тот самый, что сейчас касался кожи у него на груди. Странно, но медальон не нагревался от тела, а, наоборот, оставался холодным, словно его только что вынули из ледяной воды. Временами Гарри чувствовал — или ему казалось, что чувствует, — как чье-то крохотное сердце неровно бьется рядом с его собственным.
Неясные и зловещие предчувствия незаметно усиливались, пока он вот так сидел в темноте; он пытался сопротивляться, отгонять их, но они неуклонно возвращались. "Ни один не может жить, покуда жив другой". Рон и Гермиона, чьи тихие голоса слышались из палатки, могли в любую минуту встать и уйти отсюда, буде они того пожелают; а он не мог. Гарри пытался совладать со страхом и усталостью, и в то же время ему казалось, что хоркрукс у него на груди отсчитывает оставшиеся ему мгновения жизни… "Глупости, — сказал он себе, — не думай об этом…"
В шраме опять началось покалывание. Гарри испугался, что это из-за подобных мыслей, и попытался направить размышления в другое русло. Вспомнил о бедном Кричере, который ждал домой хозяина, а дождался Яксли. Промолчит ли эльф или же расскажет Упивающимся все, что ему известно? Гарри хотелось думать, что Кричер изменил к нему отношение за прошедший месяц, что он будет верен и теперь — но кто знает, что может случиться? А если Упивающиеся станут его пытать? Жуткие видения теснились в его мозгу, Гарри пытался отогнать их тоже: все равно сейчас он ничем не мог помочь Кричеру; они с Гермионой уже решили, что не надо пытаться его вызвать, а то вдруг вместе с ним явится кто-то из Министерства. Нельзя же было рассчитывать, что аппарация у эльфов свободна от тех уязвимых особенностей, что позволили Яксли аппарировать вместе с ними на Гриммо, ухватившись за край рукава Гермионы…