Гарри Поттер и методы рационального мышления
Шрифт:
— Знаете, забавно: я думал, что это с Драко Малфоем будет невозможно разговаривать, а на самом деле, в своей детской невинности, он оказался стократ сильнее вас.
На лице старого волшебника проступила озадаченность:
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я хочу сказать, — язвительно повторил Гарри, — что Драко всерьёз задумался над своими убеждениямии попытался понятьмои слова, вместо того чтобы выбросить их в окнос доброжелательной улыбкой превосходства. Вы настолько стары и мудры, что даже не замечаете,
— Я тебя выслушал, Гарри, — уже более серьёзно сказал Дамблдор, — но выслушать — это не всегда согласиться. Но отставим разногласия в сторону — что, по-твоему, я не понял?
Что, если бы выправда верили в загробную жизнь, вы бы тут же отправились в больницу Святого Мунго и убили родителей Невилла, Алису и Фрэнка Лонгботтомов, чтобы они могли отправиться в «следующее великолепное приключение», вместо того чтобы прозябать в растительном состоянии...
Гарри с трудом, с большимтрудом удержался, чтобы это не сказать.
— Ладно, — холодно произнёс он. — Я тогда отвечу на ваш первоначальный вопрос. Вы хотели узнать, почему тёмные волшебники боятся смерти. Притворитесь, директор, будто вы на самом делеверите в души. Притворитесь, будто любой может проверить их существование в любое время. Притворитесь, будто никто не плачет на похоронах, потому что все знают, что их любимые всё ещё живы. А теперь вы можете представить себе уничтожениедуши? Что её разорвали в клочья, и в следующее великолепное приключение отправиться уже нечему? Можете представить, насколько это было бы ужасно — худшее из совершённых за всю историю вселенной преступлений, для предотвращения которого вы бы сделали всё возможное? Потому что этои есть Смерть — аннигиляция души!
Старый волшебник теперь смотрел на него внимательным, грустным взглядом.
— Наверно, теперь я и правда понял, — тихо сказал он.
— О? — поднял брови Гарри. — Поняли что?
— Волдеморта, — сказал старый волшебник. — Я наконец-то его понял. Ведь чтобы верить, будто мир на самом деле таков, необходимо также верить, что в нём нет справедливости, что сердцевина его сплетена из тьмы. Я спросил тебя, почему он стал чудовищем, и ты не смог мне назвать причин. А если бы я спросил его, полагаю, отвел бы был таким: «Почему нет?»
* * *
Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Старый волшебник и мальчик с шрамом-молнией на лбу.
— Скажи мне, Гарри, — произнёс старый волшебник, — тыстанешь чудовищем?
— Нет, — ответил мальчик с железной уверенностью.
— А почему? — спросил старый волшебник.
Мальчик выпрямился и гордо вскинул голову:
— В законах Природы нет справедливости, директор. Нет понятия «честь» в уравнениях движения. Вселенная не добрая и не злая, ей просто всё равно. Звёздам всё равно, и солнцу, и небу. Но это не важно! Намне всё равно! В мире естьсвет, и этот свет — мы!
— Интересно, кем ты станешь, Гарри, — мягко сказал старый волшебник, как будто удивляясь и даже сожалея. — Настолько интересно, что мне хочется жить, просто чтобы это увидеть.
Мальчик отвесил
[1] «The Magic Words are Squeamish Ossifrage» — в августе 1977 года в журнале Scientific American появилось первое описание криптосистемы RSA. В качестве примера читателям было предложено вычислить фразу, зашифрованную с помощью этого алгоритма. Искомая фраза и упоминается в этой главе.
Глава 40. Притворная мудрость. Часть 2
Удерживая чашку точно так, как уже трижды вынужден был продемонстрировать ему профессор Квиррелл, Гарри осторожно сделал небольшой глоток. Профессор Защиты, устроившийся напротив него за длинным широким столом в центре Комнаты Мэри, отпил из своей чашки с куда большей лёгкостью и изяществом. Название этого чая Гарри даже выговорить не мог. Каждый раз, когда он пытался повторить китайские слова, профессор его поправлял, и, в конце концов, Гарри сдался.
Во время прошлого посещения ресторана Гарри попытался встать так, чтобы хоть одним глазком взглянуть на счёт, и профессор Квиррелл не стал ему мешать.
Причём перед этим Гарри очень хотелось выпить Прыского чаю.
Но даже принимая это во внимание, он был потрясён до глубины души.
И всё же на вкус это был, ну...просто чай.
У Гарри в голове вертелось тихое назойливое подозрение, что профессор Защиты знаетоб этом, и намеренно заказывает до смешного дорогой чай, который Гарри не сможет оценить по достоинству, просто чтобы подействовать тому на нервы.Возможно, чай и самомупрофессору Квирреллу не особо нравится. Может быть, этот чай вообще никому не нравится, и его единственное предназначение — быть смехотворно дорогим и вызывать у жертвы чувство, что она не способна его толком оценить. И вообще, вдруг это на самом деле обычный чай, который заказывают, говоря кодовую фразу, чтобы у него был фальшивый ценник с гигантской суммой...
Выражение лица у профессора Защиты было рассеянно-задумчивым.
— Нет, — сказал он, — вам не следовалопересказывать директору вашу беседу с лордом Малфоем. Пожалуйста, постарайтесь впредь соображать быстрее, мистер Поттер.
— Извините, профессор, — смиренно ответил Гарри, — я всё ещё не понимаю, почему.
В присутствии Квиррелла Гарри порой ощущал себя жалким имитатором, лишь изображающим хитрость.
— Лорд Малфой — противник Альбуса Дамблдора, — сказал профессор Квиррелл. — По крайней мере, в настоящее время. Для них вся Британия — шахматная доска, все волшебники — фигуры на ней. Задумайтесь: лорд Малфой угрожал бросить всё, даже собственную игру ради того, чтоб отомстить вам, если пострадает мистер Малфой. Из чего следует?..
Гарри потребовались долгие секунды, чтобы осмыслить это, но профессор Квиррелл явно не собирался больше давать подсказок. Не то чтобы Гарри их хотел.
Затем его разум наконец нашёл связь. Гарри нахмурился.
— Дамблдор убьёт Драко, заставит всех думать, будто это сделал я, и Люциус пожертвует своей игрой против Дамблдора, чтобы отомстить мне? Это... не похоже на директора, профессор Квиррелл...
На мгновение ему вспомнилось аналогичное предупреждение от Драко. Ему он ответил то же самое.