Гарри Поттер и методы рационального мышления
Шрифт:
Гарри поднял палочку и Драко отвернулся, как и обещал. Он смотрел на каменный пол и на стену с дверью. Драко обещал не смотреть и никому не говорить о том, что скажет Гарри, и вообще о том, что произойдет здесь этой ночью, хоть он и не знал, почему это должно быть таким секретом.
— Я мечтаю, — прозвучал голос Гарри, — что однажды о разумных существах будут судить по их мыслям, а не по цвету или форме, и не по веществу, из которого они сделаны, и не по тому, кто их родители. Потому что если когда-нибудь мы сможем поладить с существами рождёнными из кристаллов, насколько же глупо будет не поладить с маглорождёнными, которые выглядят как мы и думают как мы, которые так же похожи на нас, как горошины из одного стручка похожи друг на друга? Существа из кристаллов
И был свет.
Всё превратилось в серебро в этом свете: каменный пол, каменная стена, дверь, перила, всё сверкало отражённым светом так, что с трудом можно было разглядеть контуры предметов, даже воздух, казалось, сиял и свет становился всё ярче и ярче...
Когда свет погас, Драко был потрясён, его рука на автомате нырнула в мантию, чтобы достать платок, и только тогда он понял, что плачет.
— Вот результат твоего эксперимента, — послышался тихий голос Гарри. — Я действительно так думаю.
Драко медленно повернулся к Гарри, который уже опустил палочку.
— Это, это ведь какой-то фокус, верно? — спросил Драко. Он явно исчерпал свой лимит потрясений на сегодня. — Твой патронус... он не может быть настолькоярким...
И, тем не менее, это былсвет патронуса. Тот, кто хоть раз видел патронуса, уже не может перепутать его ни с чем.
— Это истиннаяформа чар Патронуса, — ответил Гарри, — Нечто, позволяющее тебе вложить в патронус все свои силы, минуя внутренние преграды. И, прежде чем ты спросишь, замечу, что я научился этим чарам не у Дамблдора. Он не знает секрет, но даже если узнает, не сможет вызвать истинную форму патронуса. Я решил эту загадку самостоятельно. И я понял, что это заклинание нельзя разглашать. Я прошёл твою проверку, Драко, но ты не должен никому об этом говорить.
Драко больше не знал, он не знал в чём истинная сила, в чём правда. Он разрывался пополам. Драко хотелось назвать идеалы Гарри слабостью, пуффендуйской глупостью, ложью, подобием которой правители успокаивают население, он хотел сказать, что Гарри оказался очень глуп, раз сам поверил в эту ложь, серьёзно принял всю эту глупость, поднял её на невиданные высоты и перенёс на сами звёзды...
Нечто прекрасное и сокрытое, таинственное и яркое...
— Смогу ли я, — прошептал Драко, — когда-нибудь вызвать такой же патронус?
— Если ты всегда будешь искать истину, — сказал Гарри, — и если встречая радость, не будешь отворачиваться от неё, то я уверен, ты сможешь. Думаю, человек может достичь чего угодно, даже звёзд, если будет достаточно долго идти.
Драко снова вытер глаза платком.
— Нам лучше вернуться обратно, — произнёс Драко дрогнувшим голосом, — кто-то мог заметить весь этот свет...
Гарри кивнул, шагнул к двери и вошёл, Драко напоследок взглянул на ночное небо и последовал за ним.
Кто же на самом делеМальчик-Который-Выжил, если он уже являлся окклюментом, может вызывать истинную форму патронуса и делать другие странные штуки? Каким был патронус Гарри и почему его вид должен оставаться в тайне?
Драко не стал задавать ни один из этих вопросов, потому что Гарри мог ответить, а сегодня Драко просто был не способен вынести ещё одно потрясение. Он просто не мог. Ещё одно
* * *
Драко слишком нервничал, чтобы откладывать задуманное. По его требованию они нырнули в небольшой альков, вместо того, чтобы вернуться в класс.
Драко установил барьер тишины и вопросительно посмотрел на Гарри.
— Я всё продумал, — сказал Гарри, — Я поклянусь, но есть пять условий...
— Пять?
— Да, пять. Смотри, Драко, подобная клятва так и проситсявыйти из-под контроля, ты знаешь, что, будь это пьеса, всё бы обязательно пошло наперекосяк...
— Ну, нет! — возмутился Драко. — Дамблдор убил маму. Он злодей. Ты сам говорил, что иногда не следует переусложнять, и это именно такой случай.
— Драко, — осторожно заметил Гарри, — всё, что я знаю, это что тысказал, что Люциуссказал, что Дамблдорсказал, будто он убил Нарциссу. Чтобы поверить в это без вопросов, я должен верить тебе иЛюциусу иДамблдору. Потому, как я и сказал, есть пять условий. Первое — в любой момент тыможешь освободить меня от этой клятвы, если она потеряет смысл. Это должно быть преднамеренное и явно выраженное решение с твоей стороны, не какая-нибудь словесная уловка или вроде того.
— Хорошо, — кивнул Драко. Это звучало вполне безопасно.
— Условие номер два — я клянусь честно использовать свои способности рационалиста, чтобы определить, кто убил Нарциссу, и буду считать его своим врагом. Будь то Дамблдор или кто-то ещё. И я даю тебе слово, что приложу все свои способности рационалиста, чтобы не ошибиться. Согласен?
— Мне это не нравится, — нахмурился Драко. Весь смысл клятвы был в том, чтобы Гарри никогда не последовал за Дамблдором. Тем не менее, если Гарри честен, он очень скоро поймёт, что Драко прав насчёт Дамблдора, а если он лжёт, то уже нарушил слово... — Но я согласен.
— Условие номер три — Нарцисса действительно была сожжена заживо. Если эта часть истории окажется лишь преувеличением ради драматизма, то я должен сам решить, продолжать мне следовать клятве или нет. Иногда и хорошим людям приходится убивать. Но они никогда не истязают других до смерти. Именно потому, что Нарцисса была сожжена заживо, я могу считать, что сделавший это был злодеем.
Драко едва сдерживал поднимающийся гнев.
— Условие номер четыре — если Нарцисса запятнала себя каким-либо злодеянием, например, довела чьего-то ребёнка до безумия Круциатусоми в отместку была сожжена его родителем, то клятва отменяется. Потому что, пусть сжигать её было и неправильно, её следовало бы просто безболезненно убить, но это уже не было настолько же злым, как убийство просто из-за того, что Люциус её любил, и сама она никогда не делала ничего плохого, как ты сказал. Условие номер пять — если убийцу Нарциссы каким-то образом заставили это сделать, то моим врагом будет тот, кто заставил, а не тот, кого заставили.
— Всё это оченьпохоже на то, что ты планируешь отвертеться...
— Драко, я не стану считать хорошего человека своим врагом, ни ради тебя, ни ради кого-то ещё. Мне действительно необходимо верить в то, что он поступил неправильно. Я всё продумал, и мне кажется, что если Нарцисса сама не делала ничего плохого, просто любила Люциуса и стала его женой, то человек, который сжёг её заживо в спальне, не может быть хорошим. И я поклянусь считать своим врагом того, кто это сделал, будь то Дамблдор или кто-то ещё, если ты преднамеренно не освободишь меня от этой клятвы. Будем надеяться, что даже в пьесе такаяформулировка не привела бы к ошибке.