Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
Это был самый изнурительный матч в жизни Гарри. Он продолжался более суток и то, что Гарри в итоге все же выловил снитч, дало команде «Хогвартса» незначительный перевес в 50 очков. Он не помнил, как после этого опустился на поле, как оказался в постели, и заснул, совершенно не опасаясь ни диверсии со стороны Малфоя, ни чего бы то ни было.
Разбудил его мистер Клэгг, бестактно подняв шторы и громогласно повторяя: «Победа!!!».
— Сегодня мы еще остаемся, ребята, — говорил он, не обращая внимания на сонные, недовольные лица потягивающихся в кроватях парней, — а если повезет, то и завтра. Вы обратили
Перед экскурсией их попросили собраться в той самой комнате, где проходила встреча по случаю их приезда, и мистер Клэгг ушел, наконец, тормошить обитателей другой спальни.
— Да уж, Поттер, тебя можно рисовать на наши флажки вместо герба «Хогвартса», — проворчал Захариас Смит.
— А я бы тебя нарисовал на место барсука, только, боюсь, ты слишком худой и совсем не пушистый, — ответил Рон.
— А Малфоя вы предлагаете змеей? — спросил Гарри.
— Вообще-то, надо бы Крэбба, — подумав, решил Рон, — он-то в основном составе. Но змея с такими бицепсами!..
Так, болтая и смеясь, спустились они в гостиную, присоединяясь к остальным во главе с мистером Клэггом. Они вышли и направились куда-то по длинному коридору. Скоро они пришли; Гарри автоматически повернул в сторону знакомого кресла.
В следующую секунду он осознал, что перед глазами все заклубилось. Сначала ему показалось, что он падает в обморок.
— Гарри! — завопил Рон где-то в стороне, как будто гораздо дальше, чем он находился, когда они шли рядом.
Если бы не это, Гарри решил бы, что это Рон, споткнувшись, подошел зачем-то с другой стороны, навалился на него и оттолкнул в сторону от выхода. Но было еще что-то, незнакомое, совсем не похожее на Рона, так что сознание гриффиндорца мгновенно наполнилось тревогой. И тут огромная, широкая ладонь зажала ему рот. Парень вскинулся, однако хватка была железная, и для начала, не сообразив ничего другого, он всем весом наступил на ногу противника. Лишь на мгновение удерживающие его руки ослабли, и Гарри использовал это мгновение на все сто, рванувшись вперед так, словно там его ждали снитч и победа. Его нога задела край ковра и, понимая, что не удержит равновесия, он выставил руки вперед. Дыхание перехватило, в животе разлился холодный страх, и все же ощущения, свойственные свободному падению, не помешали Гарри почувствовать, как рука, пытающаяся ухватить его сзади, зацепила воздух.
— А-а-а! Пожар! — истошно завопил между тем знакомый голос.
Сопровождаемый приглушенным топотом десятка пар ног на всех ведущих сюда лестницах, Гарри упал очень вовремя. Почти сразу же сзади раздался треск, свидетельствующий о том, что кто-то только что аппарировал из комнаты.
Затем все происходило очень быстро. Ему помогли подняться, усадили на ближайший пуфик. Рядом толпились ребята из команды, такие же потрясенные, как и он сам, и Гарри оставалось только наблюдать за происходящим помимо них действом.
Не прошло и минуты, как в приемной зале собрались все, кто только возможно. Какая-то солидная пожилая ведьма вздыхала на диване, заламывая руки и каждую минуту требуя для себя стакан воды. Представители обоих Министерств магии переходили от одного что-то исследующего представителя
— Это была обычная дымовая завеса, — сообщил необычайно бледный господин Зальц. — К сожалению, теперь придется сократить культурную программу, надеюсь, вы понимате…
— Вообще будет лучше, если мы вернемся домой и поскорее, — добавил от себя посуровевший мистер Клэгг.
Гарри, понимая, что отказ от экскурсий необходим, да и не очень-то ему хотелось смотреть всякие достопримечательности, не возражал. А вот Крэбб казался жутко разочарованным, и без устали требовал купить ему хотя бы хваленого местного пива.
— Вот идиот! — буркнул, не сдержавшись, Рон. — Кто ему даст, он же школьник.
— Во всяком случае, теперь мы знаем, что здесь они тоже есть, — трезво рассудил Смит.
Гарри согласился. Он все время был с командой и не сомневался, что ни Малфой, ни кто другой не мог этого сделать. Дымовая завеса, по словам мистера Клэгга, была заготовлена на месте, а колдун, от которого ему удалось отцепиться, по габаритам в ширину превосходил того же Крэбба. И еще — от него так сильно пахло табаком, что запах остался в сознании Гарри и после того, как нападающий дезаппарировал.
— Малфой, кажется, быстро пришел в себя, — заметил Захариас Смит, когда они перекусывали в министерском буфете. — И не поверишь, что это он так развопился.
Рон, в совершеннейшем восторге от жареного мяса, механически кивнул, лишь бы не отвлекаться. А Гарри, не сдержавшись, пожалуй, слишком неосторожно воззрился на Драко. Тот шептался с приятелями с самым будничным видом, но внимание Гарри к своей особе, конечно, заметил, и шепнул слизеринцам, так что они немедленно вернулись к своим тарелкам.
— Да уж, а охрана от этого долго отходить будет, — Демелза кивнула на вытянувшихся по струнке колдунов у входа.
Гарри же подумал о том, что теперь Малфою может здорово влететь от его хозяина. С другой стороны, повезло, что самообладание слизеринца оказалось не на должной высоте.
Еще Гарри очень понравилось, как быстро и четко сработала охрана. «Надо передать это здешнему министру магии», — решил он.
Все его пожелания господин Зальц выслушал внимательно, со своей стороны, извинившись, что не считает удобным организовать интервью, хотя это следовало бы сделать. Гарри охотно простил, зная, что не велика потеря, а вот Захариас Смит был неприятно поражен.
— Конечно, теперь напишут только то, что скажут игроки местной команды, — проворчал он.
Рон, в тот момент находящийся неподалеку от Малфоя, при первой возможности передал Гарри, что слизеринец, не сдержавшись, вполголоса пробормотал в адрес хуффульпуффца что-то, скорее всего, ругательное.
Но ни ожидаемые теперь ужасы перемещения, ни неудавшееся нападение не заставили Гарри забыть о тех делах, которые он оставил в «Хогвартсе». Хотя Гермиона и Джинни, узнав о случившемся, отнеслись к этому очень серьезно, Гарри по-прежнему склонен был считать, что самые важные вещи происходят дома.
По возвращении он тем же вечером вызвал Добби и потребовал подробного отчета. Он рассчитывал, что слизеринцы непременно будут обсуждать между собой все, что связано с письмом Темного лорда, которое написала якобы Паркинсон.