Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
Берега, который в итоге был избран моржом, Гарри никогда раньше не видел. Морж выполз, приминая камыши и стряхивая тех, кто не соизволил от него вовремя отцепиться. Крэбб и Малфой предусмотрительно отвалились сразу же, а Гарри рухнул на землю просто от бессилия.
— Не идите за ним, — процедил сквозь зубы Малфой.
Но было поздно: гигантская туша начала отряхиваться, и в незадачливых последователей полетели ледяные брызги. Досталось даже Гарри и Драко с Крэббом.
В воде Гарри успел порядком замерзнуть. Но, оказавшись на воздухе, он почувствовал, что у него зуб на зуб не падает. У Гермионы так тряслись
И выглядела компания бесподобно.
— Ты что, сдурел? — заорал вдруг Рон, и Гермионе пришлось удерживать его, чтоб он не бросился на Гойла, который из моржа превратился обратно в себя. Это свершилось мгновенно; Гарри, которому приходилось уже сталкиваться с подобными явлениями на примере и Сириуса, и профессора МакГонагол, и — совсем недавно — Питера Петтигрю, не сомневался, что это — анимагическое превращение. И все же он отказывался верить…
— А я всегда так делаю, — пробасил Гойл, изумляясь, что кто-то может быть этим недоволен. Он почему-то был почти сухой, и это вдруг показалось Гарри ужасно несправедливым.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Эрни.
— Пойдем куда-нибудь, — сказала Луна.
Гарри невольно огляделся и обнаружил, что вокруг — лес, и ни малейших ориентиров, куда податься, чтобы можно было скорее согреться и укрыться.
— Отлично сказано, Лавгуд, — фыркнул Малфой. — А мне теперь крышка, — добавил он уже серьезнее.
— Сожалеешь? — ядовито поинтересовался Рон.
— Нет, — ответил слизеринец.
Для Гарри не подлежало сомнению, что Мафой отнюдь не пытается рисоваться. Человек, дрожащий с головы до ног, просто неспособен на позерский героический тон. Переглянувшись с Гермионой, которой удалось все же вынуть палочку, гриффиндорец убедился, что и она тоже, невзирая на дурную предысторию их отношений, охотно воздержалась бы от критики и претензий в адрес слизеринцев. И все же кое-что следовало срочно прояснить.
— Он — анимаг? — спросил Гарри, указывая на Гойла, но обращаясь к Малфою.
Тот фыркнул, сплюнул на траву, сделав пару шагов навстречу, а затем уставился своими белесыми глазками.
— Сделаем так, Поттер, — сказал он. — Мы ни о чем не спрашиваем вас, а вы не задаете ненужных вопросов нам.
«Непонятно, на что ты рассчитываешь», — подумал Гарри, скрещивая взгляды с давним соперником. Ведь слизеринец не мог не понимать, что для Гарри выполнить его условие было очевидным образом невозможно. Кроме того, гриффиндорцу вдруг вспомнилось кое-что, о чем он хотел бы знать.
— Ну, Малфой, понимаешь… НЕ пойдет, — гаркнул он и внезапно бросился на старого школьного неприятеля.
Пуговицы на мокрой робе расстегивались плохо. Ему не удалось справиться даже с одной, как к опешившему Драко вернулась способность двигаться, и он что есть силы двинул Гарри по голове. Искры из глаз посыпались, но Поттер не отступил.
— Эй, помогите! — заорал Малфой. — Уберите от меня этого извращенца!
На помощь, судя по тому, сколько рук вцепилось в гриффиндорца, поспешили не только приятели Малфоя, но все. Тогда Гарри просто рванул рукав, прежде чем железная рука Крэбба дернула-таки его назад.
— Я не хотел, — пробулькал при этом Гарри, — портить твою одежду. Но так тебе…
Дружный вздох и ослабевшая хватка заставили его поднять голову. На плече Драко
С предплечья на него смотрел, недружелюбно сверкая серебристыми белками, когтистый зеленый дракон со сложенными крыльями. Рисунок был выполнен точно в цветовой гамме «Слизерина», зеленое прерывалось там, где начиналось серебро.
Переместив потрясенный взор чуть выше, Гарри обнаружил на физиономии Малфоя знакомую торжествующую ухмылку.
— К нам на метлах летят. Они, — проинформировала Луна.
Уточнять никто не стал. Гарри понимал, не стоило рассчитывать, что Упивающиеся смертью не станут преследовать их. Он даже не поднял головы; и без того до него дошел свист метел, рассекающих воздух. А вокруг ощутимо засуетились.
— Сматываемся! Удивительно, сколько мы провозились. А все ты! — и Драко с ненавистью зыркнул на Гарри.
Он был прав — обстановку следовало оценивать более трезво. Гарри, проведший в логове врага большую часть дня, лучше других понимал, насколько это могло закончиться плохо, если немедленно не принять решения. Он уже убедился, что Лорд оказался способен перенестись следом за ним; но сомневался, что то же возможно и повторно.
— Аппарируем, — распорядился Гарри. — У всех есть палочки?
— У меня нет, упала в воду, — пробормотал Эрни и беспомощно добавил: — А куда?
— В дом Блэков, — отрезал Малфой. — Доберетесь?..
Не дожидаясь ответа, он исчез, утаскивая с собой обоих приятелей. Место, которое он выбрал, Гарри неожиданно одобрил всей душой. Во всяком случае, там после Ордена Феникса должна была остаться защита, он очень на это рассчитывал.
— Гермиона, бери Луну, — крикнул Гарри, бросаясь к Эрни. Они уже порядком задержались, и он ругал себя за это промедление, ведь отовсюду посыпались проклятия. Но некогда было отражать их, тем более, что враги были еще далеко, и проклятия не долетали. Гриффиндорец сконцентрировался на просторной, сумрачной прихожей; легче всего он представил портрет мамаши Блэк, и постарался вообразить, что она мирно спит.
Смена декораций на этот раз показалась ему утомительно резкой и неправдоподобной. Преодолев неудобства аппарирования, он вместе с Макмилланом оказался в прихожей дома, некогда принадлежащего Сириусу. Слизеринцы, Рон и Луна с Гермионой были там, когда его взгляд сфокусировался. Он не знал, появились они здесь раньше или позже него.
— Кричер! — властно произнес Малфой.
Этот окрик привел Гарри в чувство настолько, что в его сознании отчетливо обозначился протест.
— С какой стати, — спросил он, — ты распоряжаешься в моем доме?
Говоря это, Гарри старался не стучать зубами. В первый момент он, конечно, почувствовал, что здесь, без ветра, теплее; однако он почти сразу и перестал это замечать. Между тем Кричер явился; остановившись перед портретом своей дорогой спящей госпожи и солидно почесав за ухом, это вредное существо, к вящему возмущению Гарри, принялось, как водится, вполголоса бормотать всякие нелестные отзывы. Поймав потрясенный взгляд Эрни, который во все это явно вслушивался, Гарри ощутил неловкость и стыд. А то, что почти все занавески, закрывающие портреты, были отодвинуты в сторону как попало, заставило его предположить, что портреты, должно быть, недавно имели повод накричаться вволю.