Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Эй, Большой Ди!
Дадли повернулся.
— О, — буркнул он, — это ты.
— Ну и давно тебя так зовут, а «Большой Ди»? — спросил Гарри.
— Заткнись, — бросил Дадли, отворачиваясь.
— Классное имя, — усмехнулся Гарри и, ускорив шаг, нагнал кузена, — Но для меня ты всегда будешь «сладенький Дадличка».
— Я сказал, ЗАТКНИСЬ! — ответил Дадли, сжимая окорокоподобные руки в кулаки.
— А что, ребята не знают, что тебя твоя мама так называет?
— Пошел вон.
— Ты не говоришь ей «пошла вон».
Дадли ничего не ответил. Борьба с желанием наброситься на Гарри, казалось, потребовала всей его силы воли.
— И кого вы били сегодня вечером? — уже без усмешки спросил Гарри, еще одного десятилетнего малыша? Я знаю, что вы сделали с Марком Эвансом позапрошлой ночью…
— Он сам виноват, — буркнул Дадли.
— Да ну?
— Он мне грубил.
— Да? Сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних ногах? Так это не грубость, Дад, это — правда.
У Дадли дернулся мускул на щеке. Гарри получал огромное удовлетворение от того, как он взбесил Дадли; ему показалось, что он направил на кузена свое собственное бешенство, и сейчас это было единственной отдушиной.
Они повернули на узкую дорожку, где Гарри когда-то впервые увидел Сириуса, и которая соединяла Магнолия-Кресчент с Уистерия-Уок. Здесь было пусто и еще темнее, чем на соседних улицах, потому что не было уличных фонарей. Шаги их заглушались стенами гаража с одной стороны и высоким забором с другой.
— Думаешь, что ты крутой, раз носишь с собой эту штуку? — спустя несколько секунд спросил Дадли.
— Какую штуку?
— Ту, которую прячешь.
Гарри опять усмехнулся:
— Я вижу, ты не так глуп, как выглядишь, Дад? Но вообще-то если б ты был настолько глуп, то не смог бы в одно и тоже время и ходить, и разговаривать.
Гарри вытащил палочку, краем глаза заметив, что Дадли это увидел.
— Вам не разрешают, — сразу сказал тот, — Я знаю, что не разрешают. Тебя выгонят из этой дурацкой школы, куда ты ходишь.
— Откуда ты знаешь, что они не изменили правила, Большой Ди?
— Они не изменили, — не очень уверенно сказал Дадли.
Гарри приглушенно рассмеялся.
— Без этой штуки ты ничего не можешь со мной сделать, — огрызнулся Дадли.
— Ага, особенно если учесть, что тебе нужно четыре помощника, чтобы напасть на десятилетнего… Думаешь, боксерский титул дает тебе право колотить всех подряд?… Сколько лет было твоему сопернику? Семь? Восемь?
— К твоему сведению, ему было шестнадцать, — буркнул Дадли, — и он был в нокауте двадцать минут после того, как я его свалил, а еще он был в два раза тяжелее тебя. Смотри, вот скажу папе, что ты мне угрожал этой штукой…
— Теперь побежишь к папочке, да? Сладенький чемпион испугался палочки противного Гарри?
— По ночам ты не такой храбрый, да? — осклабился Дадли.
— Сейчас ночь, Дюдюшка. Ночью называется
— Я имел в виду, когда ты спишь, — взвился Дадли.
Он остановился. Гарри тоже остановился и посмотрел на кузена.
Из того немногого, что смог увидеть в темноте на здоровенном лице Дадли, он уловил его торжествующий взгляд.
— В смысле? Что это значит: я не такой храбрый, когда сплю? недоуменно спросил Гарри, — Я что, по твоему боюсь подушки или еще чего?
— Я слышал тебя прошлой ночью, — затаив дыхание, сказал Дадли, — Как ты разговариваешь во сне. Стонешь.
— Что ты имеешь в виду? — повторил Гарри, но ему стало не по себе. Прошлой ночью ему опять снилось кладбище.
Дадли резко рассмеялся, а потом сказал тонким, жалобным голосом.
— Не убивайте Седрика! Не убивайте Седрика! Кто это Седрик? Твой дружок?
— У меня… Врешь, — автоматически ответил Гарри, но во рту у него пересохло.
Он знал, что Дадли не врет, иначе откуда бы он узнал про Седрика.
— Папа! Помоги мне, папа! Он собирается убить меня, папа! Ха-ха!
— Заткнись, — тихо сказал Гарри, — Заткнись, Дадли, я тебя предупреждаю!
— Появись и помоги мне, папа! Мама, появись и помоги мне! Он убил Седрика! Папа, помоги мне! Он собирается… Не наставляй на меня эту штуку!
Дадли вжался в стену переулка. Гарри направлял палочку прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как кипела в венах вся злость на Дадли, накопленная за 14 лет. Ну почему нельзя сейчас прикончить Дадли, заколдовать так, чтобы тот пополз домой, как насекомое, бессловесное, шевелящее усиками…
— Никогда больше не говори об этом, — зарычал Гарри, — Ты меня понял?
— Убери от меня эту штуку!
— Я сказал, ты меня понял?
— Убери от меня эту штуку!
— ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?
— УБЕРИ ЕЕ…
Дадли издал странный, короткий всхлип, будто его окунули в ледяную воду.
С ночью что-то случилось. Усыпанное звездами темно-синее небо внезапно стало черным, как смоль, а весь свет — звездный, лунный, свет уличных фонарей — исчез. Исчез также далекий гул автомобилей и шорох деревьев. Душистый вечер внезапно стал пронизывающе холодным. Они были окружены со всех сторон непроницаемой тихой темнотой, словно какая-то гигантская рука укутала дорожку толстым ледяным покровом, ослепляя их.
На долю секунды Гарри показалось, что он неосознанно что-то наколдовал, несмотря на то, что сопротивлялся этому изо всех сил — потом его в его эмоции вмешался рассудок: у него не хватило бы сил выключить звезды.
Гарри завертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но темнота покрывала глаза, как невесомый занавес.
Испуганный голос Дадли достиг ушей Гарри:.
— Ч-что ты д-делаешь? П-перестань!
— Я ничего не делаю! Заткнись и не двигайся!
— Я н-не вижу! Я ос-слеп! Я…