Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
Человек кричал от боли… потом затих… беспомощно привалился к стене… кровь лилась на пол…
Лоб так страшно болит… сейчас у него расколется голова…
— Гарри! ГАРРИ!
Весь в холодном поту, Гарри открыл глаза. Простыни, как смирительная рубашка, обвивали его тело; ко лбу словно приложили раскалённую кочергу.
— Гарри!
Над ним склонялся смертельно перепуганный Рон. В ногах кровати стоял кто-то ещё. Гарри обеими руками схватился за лоб; боль буквально ослепляла… Он перекатился на живот, свесился
— Ему плохо, — сказал чей-то тревожный голос. — Может, надо кого-нибудь позвать?
— Гарри! Гарри!
Надо сообщить Рону, это очень важно… Судорожно хватая ртом воздух, Гарри рывком поднялся в кровати, усилием воли подавляя рвоту. От боли он почти ничего не видел.
— На твоего… — выдохнул он. Его грудь тяжело вздымалась. — На твоего папу… напали…
— Что? — непонимающе спросил Рон.
— Твой папа! Его покусала змея! Очень сильно, повсюду кровь!…
— Я пойду позову кого-нибудь, — сказал всё тот же тревожный голос, и Гарри услышал, как кто-то выбежал из спальни.
— Гарри, дружище, — неуверенно произнёс Рон, — тебе… приснился кошмар…
— Нет! — гневно закричал Гарри; было очень важно заставить Рона поверить. — Это не кошмар! Не сон!… Я там был, я видел… Я это сделал!…
Он слышал бормотание Дина и Симуса, но ему было всё равно. Боль немного утихла, но пот продолжал литься, и Гарри дрожал как в лихорадке. Его ещё раз вырвало — Рон едва успел отскочить в сторону.
— Гарри, ты заболел, — дрожащим голосом сказал он, — Невилль побежал за помощью.
— Со мной всё в порядке! — выдохнул Гарри, давясь и вытирая рот пижамой. Его била сильная дрожь. — Со мной ничего страшного, а вот с твоим папой — надо узнать, где он — из него кровь льёт ручьями! Я был… это была огромная змея.
Он хотел встать, но Рон толкнул его обратно. Дин с Симусом тихо шептались чуть поодаль. Сколько времени прошло, одна минута или десять, Гарри не знал, он просто сидел, дрожал и чувствовал, как боль, очень-очень медленно, отступает… Затем послышались торопливые шаги, и до него донёсся голос Невилля:
— Сюда, профессор.
В спальню ворвалась профессор Макгонаголл в клетчатом халате, в очках, косо сидящих на костлявом носу.
— Что такое, Поттер? Где болит?
Никогда ещё он не был так рад её видеть — сейчас нужен именно член ордена Феникса, а не врач, который стал бы суетиться, выписывать лекарства…
— С отцом Рона случилась беда, — снова сев очень прямо, сказал он. — На него напала змея! Он очень серьёзно ранен, я видел это своими глазами!
— Что значит «своими глазами»? — свела брови профессор Макгонаголл.
— Не знаю… я спал и вдруг очутился там…
— Ты хочешь сказать, что это тебе приснилось?
— Нет! — сердито бросил Гарри; ну почему никто ничего не понимает? — Сначала мне снилось что-то совершенно другое, глупость какая-то… а потом вдруг это. Всё было
Профессор Макгонаголл уставилась на него сквозь перекошенные очки, так, словно перед ней было что-то ужасное.
— Я не вру и я не сумасшедший! — Гарри почти кричал. — Говорю вам, я видел, как это случилось!
— Я верю тебе, Поттер, — коротко сказала профессор Макгонаголл. — Быстро надевай халат — мы идём к директору.
Глава 22
БОЛЬНИЦА СВ. ЛОСКУТА — ИНСТИТУТ ПРИЧУДЛИВЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ И ПАТОЛОГИЙ
Оттого, что Макгонаголл восприняла его слова всерьёз, Гарри почувствовал огромное облегчение. Ни секунды не колеблясь, он вскочил с постели, натянул халат и быстрым движением нацепил на нос очки.
— Уэсли, тебе придётся пойти с нами, — велела профессор Макгонаголл.
Следуя за ней, Гарри и Рон прошли мимо безмолвно застывших Невилля, Дина и Симуса, вышли из спальни, спустились по винтовой лестнице в общую гостиную, пролезли в дыру за портретом Толстой Тёти и зашагали по залитому лунным светом коридору. Гарри переполняла паника; ему хотелось бежать, кричать, звать Думбльдора; пока они тут разгуливают, мистер Уэсли истекает кровью, к тому же… вдруг зубы змеи (Гарри изо всех сил старался не думать «мои зубы») были ядовитыми? Внезапно им встретилась миссис Норрис. Она подняла светящиеся глаза-фонари и тихо зашипела, но профессор Макгонаголл сказала: «Брысь!», и кошка скользнула куда-то в тень. Через несколько минут они уже стояли возле каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Думбльдора.
— Шипучая шмелька, — произнесла профессор Макгонаголл.
Горгулья ожила и отпрыгнула; стена за ней расступилась, обнаружив винтовую каменную лестницу, которая, как эскалатор, непрерывно двигалась вверх. Они шагнули на ступеньки; стена с глухим стуком закрылась, лестница по спирали повезла их наверх, и вскоре они оказались перед полированной дубовой дверью с медным молоточком в форме гриффона.
Было глубоко за полночь, но из-за двери доносилось ровное журчание голосов; похоже, Думбльдор принимал гостей.
Профессор Макгонаголл трижды стукнула в дверь молоточком, и рокот голосов прекратился — так внезапно, точно кто-то взял и выключил их. Дверь сама по себе отворилась, и Макгонаголл провела Гарри и Рона внутрь кабинета.
Там царил полумрак; загадочные серебряные приборы на столе стояли неподвижно, вопреки обыкновению не вращаясь и не выпуская клубов дыма; на многочисленных портретах, почти полностью скрывавших стены, тихо дремали бывшие директора и директрисы «Хогварца». За дверью, на шесте, сунув голову под крыло, спала птица с роскошным малиново-золотым оперением.