Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Что это за существа, не знаешь? — спросил Гарри, кивнув на одного из страшных коней.
— Какие существа?
— Вот эти кони…
Появилась Луна с клеткой в руках. Крохотный Свинринстель, как всегда, громко и взволнованно щебетал.
— Вот твоя сова, — сказала Луна. — Он очень милый, правда?
— Э-э… да… ничего себе, — несколько ворчливо отозвался Рон. — Ну что, пошли садиться?… Что ты там говорил, Гарри?
— Я говорил, что это за странные кони? — повторил Гарри. Они с Роном и Луной пошли к карете, где уже сидели Джинни и Гермиона.
— Какие
— Кони, запряжённые в кареты! — нетерпеливо пояснил Гарри. В самом деле, что это с Роном! Кони, выкатив белые пустые глаза, стоят всего в трёх футах от них! Рон, однако, озадаченно посмотрел на Гарри.
— Ты о чём?
— Я?… Вот об этом! Смотри!
Гарри схватил Рона за руку и повернул его лицом к крылатому существу. Рон примерно секунду смотрел прямо на коня, а потом снова повернулся к Гарри.
— И что я должен увидеть?
— Как что? Вот же, между оглоблями! Запряжёны в карету! Прямо перед…
Но Рон по-прежнему стоял с озадаченным видом, и Гарри пришла в голову очень странная мысль.
— Ты… их не видишь?
— Кого?
— Того, кто запряжён в карету?
Рон явно встревожился.
— Гарри, ты себя хорошо чувствуешь?
— Я?… Да…
Гарри ужасно растерялся. Конь стоял прямо перед ним, его шкура лоснилась в неясном свете, исходившем от станционных окон, из ноздрей валил пар… И в то же время, если только Рон не притворяется — а если притворяется, то это весьма дурацкая шутка — он их не видит…
— Ну так что, садимся? — неуверенно спросил Рон, с тревогой глядя на Гарри.
— Да, — кивнул Гарри, — да. Пошли…
— Не бойся, — произнёс мечтательный голос рядом с Гарри, когда Рон уже скрылся в темноте кареты. — Ты не сошёл с ума. Я тоже их вижу.
— Да? — в ужасе переспросил Гарри, поворачиваясь к Луне. И увидел отражение крылатых коней в выпуклых серебристых глазах.
— Да, — подтвердила Луна. — С самого первого дня в школе. Их всегда запрягают в эти кареты. Не волнуйся, ты такой же нормальный, как и я.
Чуть заметно улыбаясь, она, как и Рон, исчезла в затхлом полумраке кареты. Гарри — не сказать, чтобы успокоенный — последовал за ней.
Глава 11
НОВАЯ ПЕСНЬ ШЛЯПЫ-СОРТИРОВЩИЦЫ
Гарри не хотел признаваться, что у них с Луной одинаковые галлюцинации, — если это галлюцинации, — поэтому, усевшись в карету и захлопнув за собой дверцу, не сказал больше ни слова о странных конях, но всё же не мог оторвать глаз от их зловещих силуэтов, двигавшихся за окошком.
— Вы видели Грубль-Планк? — спросила Джинни. — Почему она снова здесь? Ведь Огрид же не уволился?
— Если бы и уволился, я бы только обрадовалась, — отозвалась Луна. — Он не очень хороший учитель, правда?
— Очень даже хороший! — сердито воскликнули Гарри, Рон и Джинни.
Гарри гневно воззрился на Гермиону. Она откашлялась и поспешила согласиться:
— Э-м-м… да… очень хороший.
— А у нас в «Равенкло» считают, что он не учитель, а просто смех, — ответила Луна, нимало не обескураженная.
— Странное
Грубость Рона, по всей видимости, нисколько не задела Луну; совсем наоборот, она продолжала очень спокойно на него смотреть, — так, словно он был более или менее интересной телепередачей.
Вереница карет, громыхая и покачиваясь, катила вверх по дороге, и скоро они миновали ворота, по бокам которых возвышались две каменные колонны, увенчанные крылатыми боровами. Кареты въехали на школьную территорию. Гарри наклонился к окну и попытался понять, горит ли свет в хижине Огрида, стоящей на опушке Запретного леса, но на школьном дворе царила кромешная тьма. Между тем, замок «Хогварца», казалось, сам стремительно надвигался на них, грозно нависая над головами: гигантский, угольно-чёрный на фоне тёмного неба массив башен с вкраплениями источающих алмазное сияние окон.
Кареты, лязгнув рессорами, резко остановились у каменного крыльца, ведущего к дубовым дверям парадного входа. Гарри первым выпрыгнул из кареты. Он снова повернулся к Запретному лесу, рассчитывая всё-таки увидеть освещённые окна, но в хижине Огрида определённо не было никаких признаков жизни. Тогда, крайне неохотно, — сказать по правде, Гарри очень надеялся, что за время пути кони куда-нибудь денутся, — он перевёл взгляд на этих малоприятных, скелетоподобных животных. Те, выпучив пустые, мерцающие белые глаза, совершенно неподвижно стояли на ночном холоде.
Однажды с Гарри уже случалось, что он видел то, чего не видел Рон, но тогда это было отражение в зеркале — явление весьма иллюзорное. Здесь же речь шла о сотне вполне осязаемых животных, обладающих, к тому же, достаточной силой, чтобы везти на себе реальные кареты с реальными людьми. Если верить Луне, эти кони возили кареты всегда, но только… были невидимы. Что же произошло? Почему Гарри их видит, а Рон нет?
— Ты идёшь или как? — спросил Рон, стоявший рядом.
— А… да, — опомнился Гарри, и они влились в толпу, быстро поднимавшуюся по каменным ступеням в замок.
По ярко, торжественно освещённому факелами вестибюлю разносилось множественное эхо — школьники, стуча подошвами по выложенному каменными плитами полу, спешили к двойным дверям в правой части вестибюля, которые вели в Большой зал, где должен был состояться парадный ужин в честь начала учебного года.
В Большом зале, под чёрным, беззвёздным потолком, представлявшим собой точную копию неба за высокими окнами, стояли четыре длинных стола, и они очень быстро заполнялись людьми. Над столами в воздухе плавали зажжённые свечи. Они наполняли серебристым мерцанием силуэты привидений и озаряли лица ребят, которые оживлённо разговаривали, обменивались летними впечатлениями, громко приветствовали приятелей из других колледжей, молча оценивали новые наряды и причёски друг друга. И опять, Гарри не мог не заметить, что, как только он проходит мимо, все сразу начинают шептаться. Он сжал зубы и постарался сделать вид, что ничего не замечает и ему всё равно.