Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
При словах «письмо Гарри» Рон и Гермиона повернулись к нему.
— Ты не говорил, что писал Сириусу! — обвиняющим тоном сказала Гермиона.
— Я забыл, — ответил Гарри, и это была истинная правда; встреча с Чу в совяльне заставила его позабыть обо всём на свете. — Не смотри на меня так, Гермиона! Там ничего такого не было, никакой секретной информации, скажи, Сириус?
— Да, письмо гениальное, — улыбнулся Сириус. — Ну, к делу, а то вдруг кто придёт. Итак. Шрам.
— А что шра?… — начал было Рон, но Гермиона перебила его:
— Мы всё обсудим
— Я понимаю, не очень-то приятно, когда он болит, но нам не кажется, что об этом стоит беспокоиться. Ведь он болел весь прошлый год, так?
— Да, и Думбльдор сказал, что это происходит тогда, когда Вольдеморта охватывают особо сильные эмоции, — подтвердил Гарри, как всегда, не обращая внимания на исказившиеся от ужаса лица друзей. — Вполне возможно, что именно в то время, когда я был у Кхембридж, Вольдеморт вдруг страшно разозлился или, ну я не знаю, ещё что-нибудь.
— Теперь, когда он возродился, шрам неизбежно должен болеть больше, — сказал Сириус.
— Значит, ты не думаешь, что это могло быть связано с тем, что Кхембридж дотронулась до меня? — спросил Гарри.
— Сомневаюсь, — ответил Сириус. — Мне известна её репутация, и я уверен, что она не входит в число Упивающихся Смертью…
— Хотя по злобности вполне заслуживает такого звания, — мрачно изрёк Гарри. Рон и Гермиона согласно закивали.
— Пусть так, но мир делится не только на хороших людей и Упивающихся Смертью, — криво усмехнулся Сириус. — Впрочем, она и правда та ещё мерзавка… Слышали бы вы, что говорит о ней Рем.
— Люпин с ней знаком? — быстро спросил Гарри, вспомнив замечание об «опасных метисах», которое Кхембридж отпустила на первом уроке.
— Нет, — ответил Сириус, — но два года назад она протолкнула кое-какие антиоборотневые указы, из-за которых он теперь не может найти работу.
Гарри вспомнил донельзя истрёпанную одежду Люпина и тут же возненавидел Кхембридж в два раза сильнее.
— А что, собственно, она имеет против оборотней? — с вызовом спросила Гермиона.
— Думаю, она их боится, — возмущение Гермионы вызвало у Сириуса улыбку. — По-моему, она вообще глубоко ненавидит всех тех, кто является человеком только наполовину. В прошлом году она устроила целую кампанию против русалидов, предлагала отловить их всех и окольцевать. Подумать только — тратить столько сил на русалидов, когда на свободе бегает такое дрянцо как Шкверчок…
Рон засмеялся, но у Гермионы сделался расстроенный вид.
— Сириус! — укоризненно воскликнула она. — Вот честное слово, если бы ты хоть немного постарался, то Шкверчок стал бы гораздо лучше. В конце концов, ты единственный из семьи, кто у него остался, а профессор Думбльдор сказал…
— Ну его, лучше скажите, чем вы с этой Кхембридж занимаетесь на уроках? — перебил Сириус. — Она вас учит истреблять метисов?
— Нет, — ответил Гарри, не обращая внимания на выражение лица Гермионы, недовольной тем, что ей не дали выступить в защиту Шкверчка. — Она не разрешает нам колдовать! Совсем!
— Мы без конца читаем какой-то тупой учебник, — добавил
— Что ж, всё сходится, — проговорил Сириус. — У нас есть информация из надёжного источника в министерстве о том, что Фудж не хочет, чтобы вы были готовы к бою.
— Готовы к бою? — не веря своим ушам, повторил Гарри. — Он что думает, у нас тут армия?
— Именно так он и думает, — подтвердил Сириус, — а точнее, он боится, что Думбльдор формирует армию — свою армию, с которой пойдёт завоёвывать министерство магии.
Повисла пауза, а потом Рон сказал:
— В жизни не слышал ничего глупее — даже от Луны Лавгуд.
— Получается, нам не дают учиться защите от сил зла, потому что Фудж боится, что мы используем эти заклинания против министерства? — возмутилась Гермиона.
— Угу, — буркнул Сириус. — Фудж считает, что Думбльдор пойдёт на всё, чтобы захватить власть. У него уже просто паранойя какая-то. По-моему, ещё чуть-чуть, и Думбльдора арестуют по сфабрикованному обвинению.
Это напомнило Гарри о письме Перси.
— А ты не знаешь, завтра в «Прорицательской» ничего не должно быть про Думбльдора? Перси, брат Рона, думает, что…
— Не знаю, — сказал Сириус. — В выходные я никого из Ордена не видел, они все были заняты. Сижу тут один со Шкверчком…
В его голосе явственно звучала горечь.
— А про Огрида у тебя тоже никаких новостей?
— Ах да… — проговорил Сириус, — по идее, он уже должен был вернуться. Никто не знает, где он и что с ним. — Заметив их потрясение, он поспешил добавить: — Но Думбльдор о нём не тревожится, так что не делайте такие лица! Я уверен, что с Огридом всё в порядке.
— Но… если он уже должен был вернуться… — чуть слышно пролепетала испуганная Гермиона.
— С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что по дороге домой они расстались — но никаких намёков на то, что он ранен или что-то такое — в общем, ничего, что давало бы повод для беспокойства.
Это не слишком утешило ребят. Они обменялись встревоженными взглядами.
— А вообще, не надо никого расспрашивать об Огриде, — торопливо добавил Сириус, — это привлекает ненужное внимание к его отсутствию, а я знаю, что Думбльдору бы этого не хотелось. Огрид — сильный, с ним всё будет хорошо. — Увидев, что ребята нисколько не повеселели, Сириус решил сменить тему: — Слушайте, а когда вы пойдёте в Хогсмёд? А то я тут вот что подумал: раз на вокзале собачий маскарад прошёл успешно, может быть, мы?…
— НЕТ! — хором, громко завопили Гарри и Гермиона.
— Сириус, разве ты не читал «Прорицательскую газету»? — обеспокоенно спросила Гермиона.
— А, это, — ухмыльнулся Сириус, — да они всё время гадают, где я да что я, а на самом деле, и понятия не имеют…
— А нам кажется, что на этот раз имеют, — возразил Гарри. — В поезде Малфой сказал одну вещь… в общем, он, похоже, знал, что это был ты… и его отец — ну, знаешь, Люциус Малфой — он ведь тоже был на платформе! Так что, пожалуйста, Сириус, не появляйся в Хогсмёде. Если Малфой опять тебя узнает…